Жизнь в белых перчатках - Керри Махер

С нежностью,

Ренье

Дорогой нежный Ренье!

Каких только игр со своим именем я не повидала за всю жизнь! «Грейс, мне сердце грей». «Грейс улетает в дальний рейс». Меня называют даже «Божественная Грейс», что, будучи католичкой, я считаю богохульством. А родители, помнится, говорили: «Грейс, не грезь!» Вообще, наградив меня таким именем, они преподнесли отличный подарок писакам разных таблоидов.

Ида, конечно же, я до сих пор нервничаю! Но когда я только начинала, было куда хуже. Пока снимали «Ровно в полдень», я места себе не находила; наверное, можете вообразить, каково это — никому не известная актриса в паре с великим Гэри Купером! Сейчас, впрочем, бабочки у меня в животе ведут себя гораздо спокойнее. Но даже если бы я была постоянно тревожащейся барышней, Алек и Агнес мигом привели бы меня в порядок. Эти двое просто неиссякаемый источник чудесных историй, которым, увы, не отдать должное в письме, слишком уж они многочисленны и уморительны. С нетерпением жду Вашего приезда, чтобы пересказать их лично.

Кстати о приезде. Могу сказать, что съемки «Лебедя» затянутся на целую вечность; мы уже отстаем от графика. Поэтому, пожалуйста, не сочтите меня злодейкой, если я скажу, что мне больше по душе Ваш план приехать на рождественские каникулы. Наш режиссер, Чарльз Видор, очень взыскателен и вообще педант, и, если Вы приедете, пока я буду сниматься в Калифорнии, не думаю, что у нас найдется время для спокойного и долгого общения. Но, полагаю, в декабре мне удастся устроить себе настоящий отпуск в Нью-Йорке.

С надеждой,

Ваша Грейс

Глава 24

— Ты целых полгода состоишь в переписке?! — Судя по тому, что Рита использовала одно из подхваченных у Алека английских выражений, она явно была потрясена.

— Я сама удивлена этим сильнее всех, — сказала Грейс.

В это неожиданно холодное декабрьское утро они пили горячий чай в своей квартире на Суитцер-авеню. К собственному восторгу Грейс, на ней все еще была фланелевая ночная рубашка, которую она подоткнула вокруг себя и сидела на диване, словно в теплом коконе. В углу комнаты стояла маленькая елочка, украшенная гирляндой белых огоньков и разноцветными стеклянными шарами.

— И он собирается знакомиться с твоей семьей? — переспросила Рита. Грейс только что поделилась с ней этой информацией. — Причем не когда-нибудь, а именно на Рождество? Как будто Рождество и без того не самое напряженное время в большинстве семей! Вы пригласите к ужину князя?

— Формально его пригласят к нам Остины. Я не рассказала тебе об этом? — Рита, до сих пор изумленно таращащая на нее глаза, покачала головой.

Грейс засмеялась, припоминая детали. — Значит, так, Эли и Рассел Остины — старые друзья моих родителей. Они живут по соседству, я их с детства знаю. Приятная пара, и дети у них приятные, хоть я никогда особенно с ними не сближалась. Хотя кое в чем они ведут себя довольно странно. Им всегда нужно все самое новое и самое лучшее, что только есть на свете, в то время как мои родители обычно выжидают, прежде чем что-нибудь приобрести, чтобы понять, окупятся ли вложения. И они любят вечеринки. Поэтому, когда они этим летом ездили во Францию, то вбили себе в головы обязательно посетить в Монако Гала-бал Красного Креста.

Грейс снова громко расхохоталась, припоминая рассказ Пегги. Слушая его, она представляла пухленькую Эди, даму средних лет, и любителя сигар Рассела, вынашивающих этот план на поле для гольфа в Ист-Фоллс.

— И раз уж они видели в «Пари Матч» фотографии, на которых меня сняли вместе с Ренье, то взяли и написали ему, что они хорошие друзья семьи Грейс Келли и хотят всего лишь попасть на Гала. «Можно ли им приобрести билеты?»

— Нет! — воскликнула Рита.

— Да! — взвыла от смеха Грейс. — Можешь вообразить такую самоуверенность? Но еще смешнее то, что он ответил «да». Ну, или так ответил этот отец Такер, которому Ренье доверил свою жизнь. Он даже не задал никаких вопросов! Просто сказал, что друзья Грейс — наши друзья, и вот вам два билета на самую грандиозную вечеринку в Европе. Даже я на ней не была.

— Похоже, ты сможешь там побывать, — присвистнув, сказала Рита, — стоит тебе лишь захотеть.

Грейс утерла слезы со словами:

— Может быть. Но суть не в этом. Суть в том, что Остины и его светлость князь Монако теперь лучшие друзья. А моя мать даже ради спасения собственной жизни неспособна запомнить, что речь о Монако. Она постоянно говорит «Марокко».

На этот раз засмеялась Рита:

— Похоже, Рождество выйдет скорее как в комедиях Фрэнка Капры, чем как на литографиях фирмы Карье и Айвза.

— Ох, я очень на это надеюсь. Нужно, чтобы Ренье увидел, как оно все есть на самом деле.

— Почему-у? — смущенно протянула Рита.

— Просто так, — так же смущенно ответила Грейс, касаясь плеча подбородком и хлопая ресницами.

— Грейс Патриция Келли, наверняка ты это не всерьез, — произнесла Рита, искренне скандализированная.

— Насчет чего?

— Этот рождественский ужин ведь не прелюдия… к чему-то более серьезному, нет?

Грейс пожала плечами и вопреки желанию широко улыбнулась.

— Ты же едва знаешь этого парня!

— Мне кажется, что из-за этих писем я знаю его лучше, чем когда-либо знала Джина или Олега. А еще у меня возникло ощущение, что отсутствие личных встреч дало мне шанс быть с ним честнее, чем я была с любым из мужчин в моем прошлом. Ну и… физиология не вмешалась и не испортила все, как часто случается. Странно, правда, что в письмах легче быть честной, чем когда стоишь с человеком лицом к лицу.

— Что-то скрыть в переписке тоже легче, — заметила Рита. — У вас обоих была куча времени, чтобы подать все так, как хочется.

— Знаешь, Рита, я достаточно взрослая, чтобы видеть разницу между правдой и притворством. Я ничего перед ним не изображала, и верю, что и он передо мной тоже.

— А что говорят твои родители?

— Он же князь! Ну что они могут сказать?!

Говоря по правде, хоть Маргарет Келли и не была способна даже ради спасения своей жизни выучить слово «Монако», она трепетала, переполненная планами и волнениями. А отец сказал: «Он королевских кровей, католик и никогда не был женат. Если ты не пустишь в ход все свои женские трюки, мне придется проверить, все ли у тебя в порядке с головой». Но она не собиралась делиться этим с Ритой, которая, казалось, была совершенно потрясена, узнав о таком до невозможности целомудренном романе.

Потом Рита улыбнулась и