Достоевский и шесть даров бессмертия - Гаянэ Левоновна Степанян

？

Почему же читатели 1860-х гг. спокойно приняли такую жестокую книгу?

Дело в том, что в конце 1820-х гг. в литературе преобладали традиции французской прозаической школы, русские читатели с того времени были к ним привычны, а роман Достоевского явился кульминацией их развития в русской литературе.

Эта традиция называлась неистовой школой (Бальзак называл ее школой разочарования), и ведущими темами в ней были проституция, убийство и искупление. Неистовая литература существовала с XVII в. и исследовала те иррациональные силы человеческой личности, которые не контролируются ни социальными, ни нравственными законами. В эпоху романтизма (начало XIX в.) в палитру неистовой школы добавились фантастика, насилие и мелодрама. Самыми популярными писателями, как в России, так и во Франции, в то время были Эжен Сю, Жан Жанен и Оноре де Бальзак.

！

Вот две причины, по которым Достоевский использовал контекст неистовой школы.

Причина первая.

Цензура, хоть и смягчилась после реформ 1860-х гг., не позволила бы опубликовать роман с очевидным сексуальным подтекстом или красочными описаниями убийства и расчленения. Но так как русский читатель был хорошо знаком с подобными описаниями из романов неистовой школы, Достоевскому было достаточно на них сослаться в узнаваемых реминисценциях.

Причина вторая.

Французские писатели транслировали в романах свою тревогу, вызванную Июльской революцией 1830 г., триумфом буржуазной культуры и потерей религиозной веры, а с ней – и нравственных ориентиров. Художественная атмосфера романов неистовой школы этого периода соткана из моральной неопределенности и духовного поиска. Достоевский усматривал параллели между российской современностью 1860-х гг. и историей Франции 1820—1830-х гг. Этот период французской истории он считал предупреждением для России, и потому элементы французской литературы, отразившей духовный вакуум эпохи, вошли в ткань повествования «Преступления и наказания».

Я покажу, как Достоевский «перевел французский характер в русские буквы», на примере трех романов: «Мертвый осел и гильотинированная женщина» Жюля Жанена, «Парижские тайны» Эжена Сю и «Блеск и нищета куртизанок» Бальзака. За скобками остаются «Исповедь сына века» Альфред Мюссе, «Отец Горио» и «Шагреневая кожа» Бальзака, «Луиза, или Страдания женщины веселых нравов» Ренье-Детурбе. Узнать о влиянии этих произведений на «Преступление и наказание» читатель сможет в книге Присциллы Мейер «Русские читают французов», указанной в библиографии к лекции.

Жюль Жанен (1804–1874)

Первый роман Жюля Жанена «Мертвый осел и гильотинированная женщина» (1829 г.) вызвал фурор и во Франции, и в России. Жанен, предвидя неоднозначную реакцию читателей на натуралистические описания скотобойни, венерической больницы, тюрьмы и публичной казни, опубликовал свое произведение анонимно.

Вот факты про «Мертвого осла…» в русской культуре XIX в.:

– Лег в основу русского романа ужасов.

– Гоголь дал прозвище «Жюль» своему другу Анненкову в честь Жанена.

– Пушкин считал произведения Жанена самыми интересными произведениями французской литературы начала 1830-х гг. и по поводу анонимно изданного «Мертвого осла…» написал В. Ф. Вяземской: «Вы правы, находя, что “Осел” прелестен. Это одно из самых замечательных сочинений настоящего времени. Его приписывают В. Гюго – по-моему, в нем больше таланта, чем в “Последнем дне”, который, однако, талантливо написан».

О чем же «прелестная» книга с таким многообещающим названием? В начале романа рассказчик встречает деревенскую девушку, юную непорочную Анриетту, и ее ослика Шарло. Он очарован тем, как она целует Шарло в морду. Но жизнь деревенской девушки в Париже складывается трагично: ее развращает первый любовник, она становится проституткой, заражается венерическим заболеванием и попадает в больницу, а выйдя из нее, убивает своего растлителя. Ослика на потеху рассказчику отдали на растерзание собакам, Анриетту за убийство отправили в тюрьму и гильотинировали, но даже смерть не принесла ей успокоения: ее тело вырыли из могилы и продали студентам-медикам для препарирования. Основной пафос романа заключается в том, что Париж развратил и погубил и Анриетту, и ее ослика.

Общие вехи между «Мертвым ослом…» и «Преступлением и наказанием»:

Достоевский даже усиливает некоторые кровавые детали романа Жанена. Например, оба животных в романах гибнут на потеху: у Жанена – рассказчику, у Достоевского – толпе. Но есть и различия. Вот описания гибели животных для сравнения:

У Жанена: «Несчастный Осел! Он был силен и горделив, он был печален и покалечен, он держался только на трех ногах – передняя левая нога была у него перешиблена наемною коляской, и он едва дотащился до этой арены. Уверяю вас, грустное это было зрелище. Бедный осел сперва пытался сохранить равновесие, он сделал шаг, затем другой, затем выставил вперед правую ногу как только смог далеко, потом опустил голову, готовый ко всему. В тот же миг к нему ринулись четыре собаки, приблизились, отступили и вот уже набросились на несчастное животное. Они рвали в клочья его тело, пронзали его острыми зубами; атлет оставался неподвижен и спокоен, он не брыкался, потому что в таком случае упал бы наземь, тогда как он, подобно Марку Аврелию, желал умереть стоя. Скоро потекла кровь, мученик проливал слезы, его легкие издавали однообразный глухой хрип, – а я здесь совсем один! Наконец осел падает под натиском псов <…>».

«ВЫ ПРАВЫ, НАХОДЯ, ЧТО “ОСЕЛ” ПРЕЛЕСТЕН…»

А. С. Пушкин

У Достоевского: «А Миколка намахивается в другой раз, и другой удар со всего размаху ложится на спину несчастной клячи. Она вся оседает всем задом, но вспрыгивает и дергает, дергает из всех последних сил в разные стороны, чтобы вывезти; но со всех сторон принимают ее в шесть кнутов, а оглобля снова вздымается и падает в третий раз, потом в четвертый, мерно, с размаха. Миколка в бешенстве, что не может с одного удара убить.

– Живуча! – кричат кругом.

– Сейчас беспременно падет, братцы, тут ей и конец! – кричит из толпы один любитель.

– Топором ее, чего! Покончить с ней разом, – кричит третий.

– Эх, ешь те комары! Расступись! – неистово вскрикивает Миколка, бросает оглоблю, снова нагибается в телегу и вытаскивает железный лом. – Берегись! – кричит он и что есть силы огорошивает с размаху свою бедную лошаденку. Удар рухнул; кобыленка зашаталась, осела, хотела было дернуть, но лом снова со всего размаху ложится ей на спину, и она падает на землю, точно ей подсекли все четыре ноги разом».

У Жанена ослик становится жертвой четырех псов, у Достоевского же лошадь истязают шесть человек, наслаждаясь коллективным избиением живого существа до смерти. Достоевский сохраняет заданную в романе Жанена параллель между замученными животными и страдающими и убитыми женщинами. Но ассоциативные ряды к забитой кляче у Достоевского сложнее, чем у Жанена: это и старуха-процентщица, и Лизавета, и Соня.

Роман Жанена завершается смертью героини и полной безысходностью. Но там, где у Жанена конечная смерть, у Достоевского – начало пути к возрождению.

Я проиллюстрирую эту мысль таблицей, в которой сравниваются Анриетта и Соня:

Образ