Франя - Илья Бровтман

хлеб растёт от громких слов.

Всё председатель проворонил,

А обвинили кулаков.

Приехал комиссар с наганом.

Шесть работящих мужиков,

По наущенью горлопана

В Сибирь сослали как врагов.

В правлении всю зиму пили.

Был председатель вечно пьян.

И ничего не посадили

За неимением семян.

Вновь комиссары прибежали,

Поближе к осени. И вот

Поля пустые увидали,

Списали всё на недород.

Пришли в будёновках солдаты

И в сено тыкали штыки.

Съестное вынесли из хаты,

Запаковали всё в мешки.

Бредёт усталая кобыла,

И непосильный тянет воз.

Забрали всё, что в доме было:

Буряк, картошку и овёс,

Соленья, сахар, лук, морковку,

Цыплят, гусей, курей, свиней.

Стреляли в воздух из винтовки,

Пугая маленьких детей

И тех, кто утаил съестное.

И никому не повезло.

В итоге этого разбоя

Осталось без еды село.

Мой муж — сапожник, не крестьянин,

Семью кормил своим трудом.

Весь день, а иногда ночами

Стучал по коже молотком.

Собрав какие-то пожитки,

Он их на ярмарку отвёз.

Привёз муки немного житной,

И разной снеди целый воз.

Делил всё честно, без обмана,

Что позволя́ло нам прожить.

И даже отпрысков Ивана

Чуть-чуть пытался подкормить.

Муж, понимая, что у брата

Нет никакого ремесла,

А ртов по лавкам полна хата,

Еды немного посылал.

Так продержались, слава Богу.

Немного обуви нашил,

И брата взял с собой в дорогу,

Чтоб на базаре подсобил.

Он взял серебреное блюдо,

Платок и полушубок мой.

Моё сафьяновое чудо

Вздохнул и тоже взял с собой.

Иван пришёл назад без брата,

С глазами полными от слёз.

И глядя как-то виновато

Такую байку произнёс.

Мол, Алексей мой, голодая,

Купил горячий пирожок.

Куски огромные глотая,

Он пищевод себе прожёг.

Кровь полилась у Алексея

Из горла, и никто не смог

Остановить её. Слабея,

Он рухнул мёртвым на порог.

Его похоронили ночью,

Иван полил его слезой.

Он даже не запомнил точно

Где брат лежит в земле сырой.

Цена иванову рассказу

Дешевле, чем согнутый грош.

В глаза хотелось плюнуть сразу,

Но мужа этим не вернёшь.

Слаба, интеллигентна, кротка

За сильным мужем была я.

Теперь вдова, и две сиротки

Несчастных — вся моя семья.

Семья осталась без дохода.

Не знала я, где взять еды.

Пока позволила погода,

Спасали травы и грибы.

Сын в поле ползал на коленях,

Чтоб не видали сторожа.

Таскал колосья и коренья,

Которые колхоз сажал.

Как за высокую ограду

Пробраться? Взрослый не поймёт.

А сорванца учить не надо,

В любую дырку проползёт.

Они не ведая запоров,

Порхали словно мотыльки.

Хотя порой собачья свора,

Мальчишек рвала на куски.

Он изловчился в кладовую

Под стенкой прокопать нору.

Морковь, картошку семенную

Таскал нередко по утру.

Но это всё же было мало,

Чтоб прокормить трёх едоков.

Я, голодая, замерзала

Без продовольствия и дров.

Когда снежком запорошило,

Последний промысел отняв,

В селе последняя кобыла

Упала, сильно отощав.

Село как будто затихало.

Стал пропадать собачий лай.

И даже кошек стало мало.

Их тоже съели, Николай.

Пишу, не зная, или смогут

Сегодня почту увести.

Сугробом замело дорогу.

Прощай. За нами не грусти…

Рука дрожит у Николая.

Рыдает он от этих строк.

И город мёрзнет, голодает,

Но тут есть уголь и паёк.

Когда во двор вкатили сани,

Через каких-то пару дней,

Уже едва дышала Франя.

Лежали дети рядом с ней.

Брат накормил их жидким супом,

Пролив немало горьких слёз.

И три скелета, словно трупы

На сани бережно отнёс.

Когда усталая кобыла,

Сопя, покинула село,

Его, как старую могилу

Пушистым снегом замело.

Потом, в коморке Николая,

У жарко топленой печи,

Он их поил морковным чаем.

Поставив борщ и калачи.

Покушав, Франя рассказала,

Восстановив немного сил,

Как их деревня умирала.

Людей никто не хоронил.

Иван, сосед, брат Алексея,

Свалился посреди двора.

Лежали медленно слабея

Его жена и детвора.

Свихнулась бедная Горпина.

Мутится разум у людей

От глада. Маленького сына

Сварила, накормив детей.

Но это лишь продлило муки.

Скончалась грешница жена.

Стихали постепенно звуки,

И наступила тишина.

Сестрёнка возвращалась к жизни,

В конце туннеля виден свет.

Хотя немалый организму

Был голодом нанесен вред.

Работы ждёт её немало

И захлестнула дел волна.

Она ошибки исправляла,

А в типографии должна

Усердно выполнять заданье,

При этом соблюдая срок.

Тягаться грамотностью с Франей

Никто в редакции не мог.

Позавтракав, сидеть за партой,

Водила в школу детвору.

И отоваривала карты,

Неся продукты поутру.

Она хозяйничала в доме.

Блестело всё как медный таз.

Её хвалили, а в губкоме

Вручали премии не раз.

Она вошла в пору расцвета,

Как многозвёздочный коньяк.

Пьянящий зрелый возраст этот

Прекрасно описал Бальзак.

Миниатюрные фемины

Манят к себе, волнуя кровь.

Такие дамы для мужчины,

Как валерьяна для котов.

Как персик Франины ланита,

Уста как спелый виноград,

Медовым сахаром покрыты

И источают аромат.

В такие губы провалиться

Всегда охотников не счесть.

Но ясноглазая орлица

Ронять не торопилась честь.

Не часто выпадает случай.

Такие женщины — Джек-пот.

Никто не смог найти к ней ключик,

Чтобы сорвать созревший плод.

Хотя желающих немало

Шло как на рыцарский турнир,

На схватку, опустив забрало,

Но неприступен был кумир.

Обычно женщина без ласки

Теряет блеск своих очей.