Завоевание Антарктики по воздуху - Ричард Эвелин Бэрд

Сообщения, получаемые мною с «Нью-Йорка», были зловещи. Я привожу из своего дневника сообщение, полученное 23 февраля:

«Лед постоянно делается толще и состоит из громад, в несколько гектаров каждая. Несколько минут тому назад треснуло большое поле; лед толщиною от 10 до 15 сантиметров разбит более чем на километр. Делаем лишь около одного узла. Замерзание по-видимому продолжается, и „Город Нью-Йорк“ продвигается вперед с большими затруднениями. За нами, в нашем кильватере, вода замерзает».

Мне сообщили также, что лед намерзает вокруг руля, так что временами его нельзя было сдвинуть. Нужно было постоянно работать, чтобы очищать его.

Немного спустя я получил от капитана Мельвиля следующее сообщение: «Ветер Ю. Ю. З, сила 4; под парами и парусами прокладываем себе путь через новый лед, занимающий площадь, насколько может видеть глаз. Толщина льда от 15 до 30 сантиметров и по-видимому образуется между отдельными, далеко друг от друга отстающими массами льдин, которые невелики, но заметны во всех направлениях».

Позднее «Нью-Йорк» был затерт, и ему пришлось вернуться, чтобы найти место, где бы он мог пробиться.

Пройдя еще несколько километров к северу, «Нью-Йорк» наткнулся на непроходимую массу льда. Так как запас угля на нем был невелик, положение снова оказалось опасным.

Сорок два человека проводят зиму на льду

Нас осталось сорок два человека. Мы быстро принялись за работу; нужно было окончить постройки и разместить запасы до зимы, которая должна была скоро наступить. Нужно было спешить, так как антарктическая зима слишком холодна, чтобы можно было работать вне жилища.

«Маленькая Америка» с птичьего полета. База экспедиции была расположена на ледяном Барьере, причем под ней находилось около 30 метров слежавшегося снега и льда и 500 метров воды

Я описывал уже общее оборудование «Маленькой Америки». Это было прекрасное, но дикое место. За оранжевыми хижинами высокие мачты беспроволочного телеграфа, похожие на нефтяные вышки и призрачные очертания укрепленных аэропланов оттеняли линию ледяной преграды. Длинные убегающие линии холмов были окрашены постоянно меняющимися цветами. Подавляющее одиночество и жуткая тишина нависли над этой неподвижной замерзшей землей. Нас часто окутывал снег; скоро мы должны были погрузиться на долгое время в темноту.

Сборка башен для радиостанции являлась трудной задачей. Она была выполнена Тэдди Бэйером и Джимом Фьюри, которые до этого не имели практики по сборке стальных частей. Они укрепили основания во льду и установили подмостки, на которых можно было установить тонкие стальные скобы к 20 метровым башням; во время этой работы люди замерзали до костей и обмораживали себе руки. Башни поддерживали не только антенны, но и метеорологические инструменты, защищенные щитами. Ловкость этих людей была удивительна.

8 марта Гульд полетел к Рокфеллеровскому хребту для организации базы и осмотра земельных образований. Он намеревался также определить положение хребта при помощи теодолита. Эта экспедиция имела большое значение. Высадка людей на хребет доказала бы, что авиация может не только открывать новые местности, но и производить подробное их изучение.

Собачья упряжка в пути

В тот же день вспомогательная партия на четырех запряжках собак покинула лагерь и отправилась закладывать базы на Барьере по направлению к Южному полюсу; эти базы являлись подготовкой для поездки геологической партии к горам следующим летом.

Вспомогательная партия, отправившаяся на санях, состояла из 6 человек. В пути они попали в шторм, дувший со скоростью 100 килом. в час, но тем не менее люди и собаки благополучно возвратились 13 марта.

В это время Гульд, Балчен и Джюн были еще на горах, где в течение нескольких дней дурная погода удерживала их в палатках. Мы не беспокоились о них до тех пор, пока сообщение по радио внезапно не прекратилось. По истечении двух дней молчания я начал беспокоиться. Я знал, что они закончили свою геологическую работу, и боялся, не разбились ли они при подъеме или во время полета где-нибудь между Рокфеллеровским хребтом и «Маленькой Америкой». Мы имели намерение пробраться к горам для поисков; погода была плохая, но Гейнс сообщил, что такая погода могла продлиться долго и совсем не исправиться до наступления зимы.

Оставалось лишь одно – следовать за ними.

Итак, несмотря на то, что погода для полета была опасна и по временам дул легкий ветер, мы с Гансоном и Смитом решили подняться. Мы направились к южной части гор. Нам долго не удавалось увидеть их. Я только что похлопал Смита по плечу, желая сообщить ему, чтобы он повернул к северу, как он воскликнул, показывая вниз: «Вон огонь»!

По крайней мере один из наших товарищей был жив и находился поблизости. Мы описали круг и быстро приблизились ко льду. Я тотчас увидел разбитую «Вирджинию» на снегу. Были ли остальные двое ранены? Становилось очень темно. Местность казалась неровной и изборожденной и не сулила хорошего спуска; однако, согласно заранее установленному плану, было видно место в виде буквы «Т», обставленное оранжевыми флажками, что служило указанием, что спуск возможен. Дин Смит спустился великолепно.

Я выскочил из аэроплана и с тревогой стал смотреть по сторонам. Сначала я увидел Джюна, затем появился Гульд. Но где же Бернт? Наконец и он выбежал из палатки. Я не могу описать облегчения, которое я испытал. Все были здоровы, но были в отчаянии после боя, который им пришлось выдержать со штормом, разбившим их аэроплан.

Дело было так: поднявшийся ветер стал дуть с быстротою более 190 километров в час. Все трое, стараясь укрепить и удержать аэроплан, в течение нескольких часов боролись со штормом, который забрасывал их целыми кусками снега, летевшими с вершин, отстоявших на два километра. Наконец сильный порыв ветра сорвал аэроплан с удерживающих его веревок, подбросил его высоко на воздух и нес целый километр, после чего жалкие остатки упали на ледник.

Этот опыт научил нас тому, какую опасность может представлять антарктическая погода для аэропланов. Единственным лицом, которого не огорчило это приключение, был «Циклон» Гайнс, который уверял, что мы сделали очень важное открытие, а именно узнали новую местность, где господствуют штормы; по его мнению, она походила на землю Адэли, где Маусон наблюдал ужасные штормы и где средняя годовая скорость ветров равна 82 километрам, а штормы дуют круглый год.

Мы зарыли на зиму оставшиеся у нас два аэроплана в помещения, сделанные из снежных глыб.

1 апреля термометр опустился до 44