Второе рождение - А. Салмин

Павел Игнатьевич все больше утверждался в мнении, что наряду с производственным обучением, заботой о трудовом и бытовом устройстве необходима и такая форма помощи, как индивидуальное шефство над теми из колонистов, у кого нет близких…

Своими думами он поделился с заместителем секретаря заводского партийного комитета Алексеем Васильевичем Макаровым и встретил полную поддержку.

…В студеный октябрьский день, когда, по словам уральцев-старожилов, осень с зимою встречается, я впервые познакомилась с Павлом Игнатьевичем. Несмотря на непогодь, он приехал в колонию вместе с членом бригады коммунистического труда Юрием Равичевым.

На встречу с шефами пришли все колонисты.

С интересом прослушали они живой, непринужденный рассказ Юрия Равичева о том, как он и его друзья борются, чтобы удержать за своей бригадой звание бригады коммунистического труда, как сообща преодолевают трудности и добиваются успехов, как интересно и уплотненно живут, совмещая работу с учением в вечерних школах и техникумах.

Но особенно взволновало осужденных подсказанное сердцем решение П. И. Гречкина, знакомого им по предыдущим встречам, взять личное шефство над двадцатилетним Владимиром Рязановым.

Я помню, какая напряженная чуткая тишина установилась в зале, когда Герой Труда своим негромким проникновенным голосом говорил:

— Я потому решил взять шефство над Володей Рязановым, что верю в него и от всей души хочу помочь выйти на правильную дорогу. Я знаю о Рязанове все. У него нет ни отца, ни матери, но теперь у него будет человек, который внимательно станет следить за каждым его шагом, радуясь успехам и огорчаясь неудачам… Одним словом, отныне я чувствую себя в ответе за дальнейшую Володину судьбу…

И когда Гречкин по-отцовски привлек его к себе, все присутствующие затаили дыхание, глубоко взволнованные происходящим на их глазах.

Радость, недоумение, недоверие — все эти чувства можно было прочесть на лицах осужденных.

Некоторые из них подходили потом к Павлу Игнатьевичу и спрашивали:

— Вы это вправду сказали, что теперь Володя как бы ваш воспитанник?

И Павел Игнатьевич, понимая, какие трудные думы скрываются за этим вопросом, отвечал как можно спокойнее и непринужденнее:

— Разве ж мне пристало на старости лет бросаться такими словами!

С той поры в судьбе Владимира произошла заметная перемена.

Все шло как будто бы по-старому, и в то же время совсем по-иному. Сознание, что в него поверил такой хороший уважаемый человек, давало Рязанову дополнительные силы, заставляло более ответственно относиться к каждому своему поступку.

Вскоре в колонии начала работу комиссия по пересмотру дел. У В. Рязанова появилась надежда: может быть, учтут его добросовестную работу и поверят в чистосердечность раскаяния, как поверил Павел Игнатьевич?

И комиссия все учла, в том числе учла и поручательство П. И. Гречкина.

В. Рязанов был досрочно освобожден и получил утраченные им права.

Дни, предшествующие этому событию, принесли Павлу Игнатьевичу немало хлопот.

Надо было договориться в отделе кадров завода об устройстве В. Рязанова на работу, добиться места в общежитии, заранее познакомиться с будущими его соседями по комнате, поговорить с комендантом и воспитателями…

Всюду Павел Игнатьевич встречал понимание и готовность пойти навстречу.

Как было заранее условлено, из колонии В. Рязанов приехал прямо к Гречкиным — в уютную квартирку-полуторку, хозяева которой любят людей и живут для людей.

Его ждали и встретили, как родного. Матрена Степановна угостила всем, что было вкусного в доме.

Потом Павел Игнатьевич повел своего подшефного в общежитие. А на следующий день Павел Игнатьевич привел его в трубосварочный цех, где проработал многие годы и где знает все до мельчайших подробностей.

Сначала Владимир отчужденно смотрел вокруг: все ему казалось пугающе незнакомым. Но вот его внимание привлекла группа муфторезных станков, и он заинтересованно начал наблюдать за их работой.

Увидев Гречкина, бригадир муфтового отдела Юрий Баландов спросил, указывая глазами на Рязанова:

— Не сына ли привел, Павел Игнатьевич?

Тот согласно кивнул:

— В точку попал. Сына…

В отделе не хватало одного работника, и бригадир предложил Владимиру работу на муфторезном станке. Специальность хорошая, и заработок прекрасный: квалифицированные рабочие зарабатывают до полутора тысяч рублей.

Павел Игнатьевич знал Ю. Баландова с самой наилучшей стороны и со спокойной душой вверил ему своего подопечного.

С этой поры у Рязанова появился еще один хороший наставник: требовательный и деликатный, строгий и отзывчивый Юрий Иванович Баландов.

Матрена Степановна, узнав, что у парня нет рабочего костюма, извлекла из шкафа старую спецовку своего Игнатьевича, постирала ее, отутюжила и дала Володе с теплым напутствием:

— Носи на здоровье да береги рабочую честь. Ты теперь рабочий человек.

…Более трех месяцев я не встречала В. Рязанова. А увидев, порадовалась происшедшей в нем перемене. Он словно вырос, распрямился, исчезла хмуринка из глаз — смотрят они сейчас весело и доверчиво.

Со сдержанной гордостью Владимир рассказал мне, какой хороший народ у них в бригаде: во всем помогают друг другу… А о Павле Игнатьевиче сказал, просияв улыбкой:

— Спасибо ему за все, за все…

То же самое, только вот какими словами сказал о Гречкине Юрий Баландов:

— Лишь человек большой души мог сделать то, что сделал для Рязанова наш уважаемый Павел Игнатьевич. За Володю я лично спокоен: в работе — настойчив и старателен, ведет себя скромно, тянется к хорошему.

Спокоен за своего подопечного и П. И. Гречкин.

А чтобы начатое им дело получило дальнейшее развитие, он решил взять шефство над молодым рабочим, в поведении которого есть досадные срывы… И не только самим взять шефство, но и поднять на это всех старых производственников-пенсионеров. На одном только трубопрокатном заводе их — многие сотни, а сколько их на других заводах, в других городах, по всему Советскому Союзу! Да это же целая армия ветеранов труда, опытных наставников, способных оказать великую помощь во всенародном деле перевоспитания правонарушителей и воспитания молодых рабочих, поведение которых внушает тревогу!

* * *

О значении этого почина хорошо сказал секретарь парткома завода Н. К. Горенко:

— Сейчас нам надо как можно больше внимания уделять профилактике преступлений и предупреждению дурных поступков. И то, что задумал Павел Игнатьевич, — это одна из действенных форм борьбы за человека. Убежден, что на его призыв отзовутся многие, — такие люди у нас, что в стороне стоять не привыкли…

Метод коллективного воздействия в деле перевоспитания — это же поистине беспроигрышный метод! Силу его впервые показал в своей «Педагогической поэме» А. С. Макаренко.

Но «Педагогическая поэма» была лишь прологом, вступлением к той великой педагогической поэме, которая строфа за строфой, глава за главой создавалась и создается сейчас коллективами исправительно-трудовых колоний при самом широком участии всей советской общественности.

В колониях Челябинской области дисциплинарные взыскания все чаще заменяются общественным судом, где в роли прокурора, судьи и адвоката выступают сами осужденные. Иной