Письма из Египта - Люси Дафф Гордон

в Мекку в следующем году. Добрые люди в Мекке вряд ли стали бы искать еретическое лицо под зелёной вуалью шериффата Абу-ль-Хаджаджа. Хаджи (паломники) только что отправились отсюда в Косэйр на верблюдах и ослах, но большинство идёт пешком. В этом году их очень много. Женщины пели и барабанили всю ночь на берегу реки, и было приятно видеть, как пятьдесят или шестьдесят мужчин стоят в ряд и молятся вслед за своим имамом, а за их спинами алеет закат. Общая молитва — это своего рода ритуал, и это очень величественное зрелище. Женщин всегда почти столько же, сколько мужчин; интересно, как они выдерживают марш-бросок и трудности.

Мой маленький Ахмет всё настойчивее просит меня взять его с собой. Я думаю, что возьму его в Александрию и оставлю в доме Джанет, чтобы он научился прислуживать в доме. Он милый мальчик и очень полезный. Не думаю, что его брат будет возражать, а у него нет родителей. Ахмет ибн Мустафа тоже уговаривает меня взять его с собой в Александрию и снова попытаться убедить его отца отправить его в Англию к мистеру Фаулеру. Я бы очень хотела это сделать. Он во всех отношениях необыкновенный ребёнок, полный рвения учиться и что-то делать, но в то же время по-детски непосредственный, обаятельный и весёлый. Мне очень приятно смотреть на его милое смуглое личико. Его замечания по поводу Нового Завета учат меня не меньше, чем я могу научить его. Мальчик набожен и неглуп, ему очень приятно, что между учением Корана и ангелов так мало различий. Он хотел, чтобы я, на случай, если Омар не пойдёт со мной, взял его с собой в качестве слуги. Здесь нет представления о том, что для сына джентльмена унизительно прислуживать тому, кто его учит, это просто необходимо. Он выполняет все «чёрную работу» для своей матери, подаёт кофе, прислуживает за столом или помогает Омару во всём, если у меня гости, не ест и не курит передо мной и не садится, пока я ему не скажу, — это похоже на служение в Средние века.

3 апреля 1865 года: миссис Росс

Миссис Росс.

Луксор,

3 апреля 1865 года.

Дорогая Джанет,

Погода установилась такая ужасная, что я буду рад уехать, как только смогу. Если вы купили для меня дахабию, я, конечно, буду ждать её прибытия. Если нет, у меня будут две маленькие лодки из Кене, на которых я не застряну в этой очень мелкой воде. Шейх Хассан отправляется на своей лодке через двадцать дней и убеждает меня отправиться в путь под его охраной, поскольку, конечно, у бедных дьяволов, которые «находятся на их попечении» после дела в Гау, не осталось других средств к существованию, кроме грабежа, а отряд шейха Хассана состоит из семи или восьми человек с ружьями. Вы будете смеяться над тем, что я слушаю такое трусливое предложение (с моей стороны), но мои друзья здесь решительно настроены на это, а Хассан — отличный парень. Если, таким образом, дахабие существует в природе и может быть немедленно начато, то это хорошо.

14 апреля. — Дахабие кажется мне отличной сделкой, и для вас тоже хорошо, что вы сначала доставите своих людей в Асуан. Большое спасибо за договоренность.

Копты ели его хлеб так же свободно, как и мусульмане. Что касается Хаджи Султана, который лежит в цепях в Кене, и его семьи в Эсне, то лучшего человека, чем он, и более либерального по отношению к христианам, никогда не было. Мой друг-копт потерял всю семью своего дяди в Гау, все были расстреляны — и копты, и христиане. Что касается улемов, кади, муфтиев и т. д., я знаю многих из городов и деревень, и все они говорят: «Мы мусульмане, но мы должны благодарить Бога за то, что он послал нам в правители европейцев». Они настроены против правительства и турок, а не против христиан. Я не люблю говорить обо всём, что слышу. Я бы хотел, чтобы паша знал, какое глубокое недовольство вызывают его подчинённые. Я своими глазами видел вторую лодку с заключёнными. Мой друг-турок (очень добродушный молодой человек) был в восторге от этого и выразил желание сделать то же самое со всеми феллахами в Египте. Я очень хорошо знаю шейха-эль-араба, который помогал ловить бедняков, а также молодого турка, который стоял рядом, пока Фадиль-паша укладывал людей по десять человек за раз и рубил их топорами. Ваша версия нашей резни весьма любопытна для нас. Он лежит там

Спросите месье Мунье, что он знает. Возможно, я знаю даже больше, чем он, потому что я почти принят в семью Абу-ль-Хаджаджи и каждый вечер сижу с кем-нибудь из порядочных людей. Уверяю вас, я в отчаянии от всего, что вижу, — и если придут солдаты, это будет хуже, чем чума. Разве кавассы недостаточно плохи? Разве они не покупают на рынке по своим ценам и бьют саккас в качестве платы за бурдюки с водой? Кто здесь это отрицает? В Каире, как в Париже, всё гладко, но здесь-то! Конечно, Эффендина слышит «сладкие пророчества» тиранов, которых он посылает вверх по реке. Когда я писал раньше, я ничего не знал наверняка, но теперь у меня есть свидетельства очевидцев, и я говорю, что паша обманывает или его обманывают — я надеюсь, что последнее. Его приказ остановил резню женщин и детей, которую собирался устроить Фадиль-паша.

Вернёмся к менее печальным вещам. Я приеду прямо в Александрию на корабле и буду рад снова тебя увидеть.

Возможно, Абабдех поедет со мной, и я надеюсь, что Шейх Юсуф, «мой капеллан», как называл его Артур Тейлор, присоединится к нам. Мы будем небольшой компанией.

Апрель 1865 года: сэр Александр Дафф Гордон

Сэру Александру Даффу Гордону.

Апрель 1865 года.

Дорогой Александр,

Вчера был Байрам, и я рад сообщить, что у меня много физических упражнений для всех желудков, пострадавших от Рамадана.

Я убедил мистера Фаулера, инженера, который был с лордом Дадли, взять моего дорогого маленького ученика Ахмета, сына Ибн Мустафы, чтобы он учился ремеслу в Лидсе, а не бездельничал здесь, в доме своего отца. Я дам ребёнку письмо для вас на случай, если он поедет в Лондон. Он читал со мной Евангелие по собственному желанию. Я отказывался, пока не получил согласия его отца, и Шейх Юсуф, который слышал мой отказ, умолял меня всеми силами заставить его внимательно прочитать это, чтобы уберечь его