Тотем и табу. «Я» и «Оно» - Зигмунд Фрейд

что женщина достигает нормальной позитивной эдиповой ситуации лишь после того, как преодолела доминировавший до этого негативный комплекс. Действительно, во время фазы Эдипа отец является для девочки всего лишь досадным соперником, хотя враждебность по отношению к нему никогда не достигает уровня, свойственного мальчику. Ведь все надежды на полный параллелизм мужского и женского сексуального развития мы давно оставили.

Проникновение в доэдиповское прошлое девочки производит впечатление сюрприза, подобно тому как в другой области нас впечатлило открытие за греческой культурой – культуры крито-микенской.

Все в границах этой первой привязанности к матери кажется мне столь труднодоступным для психоаналитического понимания, столь давним, столь туманным, вряд ли воскрешаемым, словно его подвергли особенно безжалостному вытеснению. Но вполне возможно, что такое впечатление возникает по той причине, что женщины в ходе моего анализа могли фиксироваться на той самой привязанности к отцу, от которой спасались бегством в упомянутом выше прошлом. В самом деле кажется, что психоаналитики женского пола, скажем Джеанна Лампл де Гроот или Хелена Дойч, могли легче и четче уловить такое положение дел, потому что при их авторитете на помощь им приходило перенесение, поскольку они представились подходящими заместительницами матери. А поскольку я не склонен в деталях рассматривать отдельные случаи, ограничусь сообщением самых общих выводов и приведу только несколько примеров моих новых представлений. Среди них утверждение, что фаза привязанности к матери предположительно особенно тесно связана с этиологией истерии, так что не следует удивляться, когда думают, что и эта фаза, и невроз относятся к специфическим характеристикам женственности, а кроме того, в этой зависимости от матери содержится зародыш более поздней паранойи женщины[102]. Ибо она принимает форму вызывающего удивление, но постоянно встречающегося страха быть убитой (съеденной?) матерью во имя обретения здоровья. Напрашивается предположение, что подобный страх ответствен за враждебность, складывающуюся у ребенка к матери в результате неоднократных воспитательных и гигиенических ограничений, и что в раннем детстве механизм проекции благоприятствует упорядочиванию психики.

2

Я представил оба факта, которые вновь удивили меня тем, что сильная зависимость женщины от отца – всего лишь преемница столь же сильной привязанности к матери и что эта более ранняя фаза сохранилась на неожиданно долгий промежуток времени. Теперь я намерен вернуться, чтобы включить эти выводы в ставшую нам известной картину женского сексуального развития, не избегая при этом повторений. Продолжение сравнения с положением дел у мужчин может быть только полезным для нашего описания.

Прежде всего несомненно, что обнаруженная среди человеческих задатков бисексуальность проявляется у женщины гораздо нагляднее, чем у мужчины. Ведь у того только одна ведущая половая зона – половой орган, тогда как у женщины их две: специфически женская вагина и аналогичный мужскому органу клитор. Нам представляется убедительным предположение, что на протяжении ряда лет вагина как бы не существует, поскольку обретает чувствительность только с наступлением половой зрелости. Правда, в последнее время множатся голоса наблюдателей, перемещающих вагинальные ощущения и в эти ранние годы. И все же самое существенное из того, что происходит с генитальностью в детстве у женщины, следует связывать с клитором. Ее половая жизнь делится обычно на две фазы, из которых у первой – маскулинная природа, лишь вторая – специфически женская. Таким образом, именно в развитии женщин имеет место переход от одной фазы к другой, чему у мужчины нет аналога. Дополнительные сложности возникают из-за того, что функция напоминающего мужской член клитора развивается в ходе последующей женской половой жизни очень переменчивым и явно воспринимаемым как неудовлетворительный способом. Просто мы не знаем, как эти особенности женщины сложились биологически, еще труднее нам объяснить их с телеологической точки зрения.

Параллельно этому первому крупному различию полов вызревает второе – пути отыскания объекта любви. У мужчины мать становится обычно первым таким объектом под влиянием того, что она обеспечивает ребенка питанием и уходом за телом, и остается таковой, пока ее не заменяет кто-то похожий на нее по сути или в чем-то ее дополняющий. Так же дело обстоит у женщины. Ведь исходные условия выбора объекта одинаковы у всех детей. Но в конце развития девочки отец или мать должны стать объектом новой любви, то есть половым переменам в женщине должна соответствовать смена пола объекта ее любви. Тут-то в качестве новых исследовательских задач возникают вопросы: по каким путям осуществляется эта смена, насколько существенно или частично она реализуется, какие варианты возможны при таком развитии?

Теперь мы также поняли, что дальнейшее различие полов касается ситуации с эдиповым комплексом. По этому поводу у нас складывается впечатление, что наши суждения об этом комплексе, строго говоря, относятся только к детям мужского пола, и мы вправе отвергнуть термин «комплекс Электры», который введен, чтобы подчеркнуть сходство поведения двух полов. Судьбоносная связь одновременных любви к одному и ненависти к другому родителю, вызванной соперничеством, складывается только у ребенка мужского пола. Затем он обнаруживает возможность кастрации, что вызвано видом женских гениталий и что вынуждает его к преобразованию эдипова комплекса, а это влечет за собой учреждение «Сверх-Я» и тем самым приводит в действие все процессы, имеющие целью включить одиночку в культурное сообщество.

После перевода во внутренний план отцовской власти в виде «Сверх-Я» нужно решить следующую задачу – отделить последнее от лиц, которые с самого начала присутствовали в психике ребенка. Именно на этом примечательном пути развития нарциссический интерес к половому органу, заинтересованность в сохранении пениса оборачивается ограничением детской сексуальности.

Под влиянием комплекса кастрации у мужчины сохраняется еще и некоторая доля пренебрежения к женщине, воспринимаемой в качестве кастрированной. На этой почве в крайних случаях задержки выбора объекта и при содействии биологических факторов развивается законченная гомосексуальность. Совсем иначе действует комплекс кастрации у женщины. Последняя признает факт своей кастрации, а тем самым еще и превосходство мужчины и собственную неполноценность, но она же противится такому незавидному положению дел. Из такой противоречивой установки проистекают три направления развития. Первый ведет к отказу от сексуальности в целом. Маленькая женщина, напуганная сравнением себя с мальчиком, становится недовольной своим клитором, отказывается от манипуляций с ним, а тем самым от сексуальности вообще, как и от доброй части своего сходства с мальчиками в других областях. Второе направление упорно продолжает самоутверждать это сомнительное сходство; надежда когда-нибудь получить пенис прочно сохраняется вплоть до удивительно поздних времен, приобретает характер цели жизни, а мечта, несмотря ни на что, стать мужчиной остается зачастую определяющей на долгие времена. И этот «комплекс мужественности» может вылиться в явно гомосексуальный выбор объекта. Лишь третий, весьма окольный путь развития завершается нормальным и окончательным формированием женственности,