Тотем и табу. «Я» и «Оно» - Зигмунд Фрейд

которая принимает отца в качестве объекта любви и таким образом обретает женскую форму эдипова комплекса. То есть эдипов комплекс у женщины является конечным итогом более длительного развития, он не рушится под влиянием комплекса кастрации, а создается им, он избегает проявлений сильной враждебности, которая действует на него разрушающе у мужчины; более того, чаще всего он вообще оказывается у женщины непреодоленным. Поэтому-то и культурные последствия его уничтожения оказываются менее значительными и чреватыми последствиями. Скорее всего, не ошибутся те, кто утверждает, что именно это различие в связи комплексов Эдипа и кастрации формирует характер женщины как социального существа[103].

Фазу привязанности только к матери можно назвать предэдиповой, отводя ей у женщины тем самым гораздо большую роль, чем она играет у мужчин. Многие проявления половой жизни женщины, которые раньше были не вполне понятны, полностью объяснимы с ее помощью. Мы, например, давным-давно заметили, что многие женщины, выбиравшие мужа по прототипу отца или поместившие его на отцовское место, тем не менее повторяли в браке с ним свое плохое отношение к матери. Супруг должен был вроде бы унаследовать отношение жены к отцу, а в действительности наследует ее отношение к матери. Это легко понять как явный случай регрессии. Такое отношение первично, над ним была надстроена привязанность к отцу, а теперь в супружестве первое всплыло из состояния вытеснения. Более того, перенос эмоциональной привязанности с матери на отца в качестве объекта любви образовал главное содержание ведущего к женственности развития.

Если об очень многих женщинах у нас складывается впечатление, что их зрелые годы заполнены борьбой с супругом, подобно тому как юность протекала в борьбе с матерью, то в свете ранее высказанных замечаний мы придем к выводу, что их враждебная установка относительно матери не является следствием соперничества, продиктованного эдиповым комплексом, а возникла в ходе предшествующей стадии, а в эдиповой ситуации только была усилена и использована. Следовательно, это прямо подтверждается и психоаналитическим исследованием. Наш интерес следует обратить к механизмам, которые включились в действие при отказе от столь горячо и безоговорочно любимого объекта – матери. Мы готовы обнаружить не один, а целый ряд факторов, которые, действуя совместно, приводят к сходным конечным результатам.

Среди них выделяются несколько, которые, невзирая на обстоятельства, обусловили инфантильную сексуальность вообще, то есть равным образом действуют и в любовных чувствах мальчика. В первую очередь назовем здесь ревность к другим лицам, к братьям и сестрам – к соперникам, среди которых располагается и отец. Детская любовь безоглядна, безраздельна, не довольствуется долевым участием. Но второй особенностью является то, что, собственно говоря, эта любовь в то же время не имеет цели, не способна доставить полное удовлетворение и поэтому обречена, по сути, обернуться разочарованием и уступить место враждебной установке. В более поздний период жизни отсутствие завершающего удовлетворения будет способствовать другому исходу. Как и при чувствах любви с недостижимой целью, это обстоятельство может гарантировать нерушимую устойчивость ориентации либидо, но под давлением процессов развития неизбежно происходит так, что либидо покидает неудовлетворяющую позицию ради поисков новой.

Другой, гораздо более специфический мотив отдаления от матери следует из действия комплекса кастрации на лишенное пениса создание. Однажды маленькая девочка открывает свою биологическую неполноценность – разумеется, раньше и легче, когда у нее есть братья или в ее окружении есть другие мальчики. Мы уже узнали, как три направления развития отличаются при этом одно от другого: а) общей ориентацией сексуальной жизни; б) упорным и чрезмерным подчеркиванием мужественности; в) изготовкой к формированию женственности. Здесь более точно установить время и типичные способы протекания не так легко. Уже время обнаружения кастрации переменчиво, некоторые другие обстоятельства кажутся непостоянными и зависящими от случая. Учитываются обстоятельства действий ребенка с фаллосом, а также раскрыли их или нет и насколько тяжело переживает ребенок их открытие.

Возможность самой манипулировать с клитором, онанировать его маленькая девочка обнаруживает чаще всего спонтанно, определенно в первый раз без всякой помощи фантазии. Влияние ухода за телом на ее пробуждение обращает на себя внимание благодаря весьма частым фантазиям, делающим соблазнительницами мать, кормилицу или няню. Остается нерешенным, встречается ли онанизм у девочек реже и поначалу в менее интенсивной форме, чем онанизм мальчиков; пожалуй, это вполне возможно. Довольно часто имеет место и реальное совращение, оно исходит либо от других детей, либо от опекунов, желающих ребенка успокоить, уложить спать или сделать зависимым от себя. Там, где совершается совращение, оно непременно нарушает естественный ход развития; зачастую оставляет после себя далекоидущие и долговременные последствия.

Запрещение мастурбации, как мы знаем, становится причиной отказа от нее, а также возмущения против наложившего его лица, то есть матери или ее заместительницы, которая позже непременно с ней сольется. Непреклонная борьба за сохранение мастурбации открывает, видимо, дорогу к мужскому характеру. Там же, где ребенку не удается подавить склонность к онанизму, действие вроде бы бессильного запрета сказывается в его более позднем устремлении освободиться любыми путями от внушающего ему отвращение удовлетворения. Выбор объекта любви зрелой девушкой может еще находиться под влиянием этого еще сохранившегося намерения. Озлобление из-за ограничения свободы сексуальной деятельности играет значительную роль в отдалении от матери. Тот же самый мотив вновь включится в действие и после наступления половой зрелости, когда мать осознает свою обязанность оберегать целомудрие дочери. Мы, естественно, не забудем о том, что сходным образом мать противится мастурбации мальчика, создавая тем самым у него сильный мотив для возмущения.

Если под влиянием вида мужских гениталий маленькая девочка узнает о собственном изъяне, то она принимает нежелательный запрет не без колебаний и не без противления. Как мы уже поняли, у нее прочно закрепляется надежда когда-нибудь получить подобный же половой орган, и желание этого надолго переживает надежду. В любом случае ребенок считает кастрацию в первую очередь исключительно личным несчастьем, лишь позже распространяя ее и на некоторых других детей, и в конце концов на отдельных взрослых. С пониманием всеобщности такой негативной особенности значительно обесценивается женственность, а значит, и мать.

Пожалуй, вполне допустимо, что приведенное описание того, как маленькая девочка реагирует на впечатление от кастрации и запрет онанизма, вызовет у читателя смешанное и противоречивое чувство. В этом не совсем виновен автор. На самом деле устраивающее всех описание едва ли возможно. У разных индивидов можно обнаружить самые разные реакции, у одного и того же индивида друг подле друга сосуществуют противоположные установки. С первым решительным вторжением запрета завязывается конфликт, который отныне будет сопровождать развитие сексуальной функции. Это также заметно осложняет понимание того, что требует очень больших трудов, – отличить