Атомный век Игоря Курчатова - Александр Анатольевич Цыганов

От так называемого «кускового» урана, вырабатываемого опытным цехом Института редких металлов («Гиредмет») Наркомцветмета, т. Курчатов сейчас отказывается, как непригодного для опытов. …

Фактически на сегодня Лаборатория № 2 имеет всего одно трехэтажное здание, где помешаются опытные установки, лаборатории, библиотека, механическая мастерская, живут сотрудники и охрана института, и 1 одноэтажное здание, предназначавшееся для кормовой кухни опытного собачника ВИЭМ.

Лаборатория не имеет помещений для перевода своих работников из Ленинграда и с Урала, не имеет жилья, оборудования, материалов, и в связи с этим план работ Лаборатории срывается.

Ценнейший запас радия (4 грамма) Лаборатория из-за отсутствия специального хранилища держит в картофельной яме.

…

Ввиду того, что Академия наук и Наркомцветмет в течение 2 лет не смогли вывести из кустарного состояния работы по добыче и переработке урана и научно-исследовательские работы по изучению и использованию урана, просим принять предлагаемый нами проект постановления ГОКО, предусматривающий:

а) передачу научно-исследовательских работ по урану, добычу и переработку основных урановых месторождений в ведение НКВД СССР;

б) выделение НКВД СССР необходимого оборудования и материалов для развертывания работ по урану.

В. Махнев [330, с. 150–153].

Кустарный! Вот конгениальное определение тому, что до сих пор творилось в советском Атомном проекте, пока его курировал В.М. Молотов. Который никогда не принимал поспешных решений, что иной раз оборачивалось просто непринятием решений вовремя. Даже деликатнейший Юлий Борисович Харитон при жизни Молотова вспоминал, что «стиль его руководства и соответственно результаты не отличались особой эффективностью».

Постановление ГКО № 7069сс. 3 декабря 1944 г.

[Из открытых источников]

Важно, что упомянутая справка подготовлена не одним Василием Махнёвым, а с участием всё тех же заместителей наркома внутренних дел Василия Чернышёва и Аврамия Завенягина. То есть – ещё раз – Л.П. Берия отправил на выяснение истинного положения вещей свой высший «генералитет», отвечающий в НКВД за промышленно-строительные проекты.

По результатам проверок порученцы Берии представили доклады, в которых озвучивались крайне неприятные факты, составлявшие в целом картину катастрофы.

Чтобы сдвинуть дело, Сталин согласился с очевидно напрашивавшимся решением: передать кураторство от несправившегося Вячеслава Молотова уже проявившему себя в ходе войны отличным организатором Лаврентию Берии. У которого к тому же всё нужное имелось в распоряжении: широчайшие, можно сказать, тотальные полномочия, вооружённая сила войск НКВД и огромная трудовая армия ГУЛАГа, отлаженный аппарат контроля и принуждения. И самая полная разведывательная информация.

Это разумное решение и было проведено 3 декабря 1944 года в постановлении ГКО № 7069сс.

Глава 5

Спецкомитет

Товарищ Берия взялся за дело фундаментально, хорошо подготовившись. Уже в приложениях к постановлению ГКО № 7069сс устанавливаются меры обеспечения работ и работников Лаборатории № 2. Для строительства самой Лаборатории в Покровском-Стрешневе НКВД обязывался поставить «спецконтингент». Наркомлес – стройматериалы и деревянные брусчатые дома. Мосгорисполком – кирпич и площади для застройки домов для рабочих. Наркомторг – горячие обеды и сухие пайки. Наркомвнешторг – металлообрабатывающие станки и… костюмы шерстяные, обувь, постельное бельё и прочий товар того же рода. Наркомат обороны – автомобили «студебекер» и «виллис».

Установлены были также персональные оклады для руководящих и научно-технических работников: 10 окладов по 3000 рублей, 5 – по 2000 рублей и 10 – по 1500 рублей. Отдельные пункты касались также мебели, лимитных промтоварных книжек, сотрудникам Лаборатории предоставили обеды и снабжение по карточкам.

Словом, начали с тылового обеспечения. Для чего, в частности, Л.П. Берия распорядился первым делом пересчитать всех физиков СССР. Коих оказалось ровно 4212. Вот только «чистых» ядерщиков среди них удалось выделить не больше сотни. Почти все они работали на Лабораторию № 2.

Одновременно Берия через Махнёва затребовал от Курчатова план работ на 1945 год. Причём не только его Лаборатории, но и других научных заведений, что должны были действовать по его заданию. Планы составлять Игорю Васильевичу было не впервой, и задания для РИАНа, ФИАНа или МГУ он согласовывал и ранее.

Ничего сверх возможного для наших светил – Хлопина, Капицы, Иоффе, Скобельцына и других. Но на лица иных стоило бы посмотреть, когда задания дойдут до них в виде распоряжений Игоря Васильевича Курчатова. Например, как уважаемый Пётр Леонидович Капица будет нацеливать свой Институт физических проблем на разработку новых (зелёным карандашом в плане подчеркнуто) методов промышленного разделения изотопов урана и новых (и тоже подчеркнуто) методов промышленного получения тяжёлой воды.

Получила свои задачи и промышленность: отслеживание коррозии разных материалов под действием шестифтористого урана (диффузионные машины!), синтезирование смазок и пластмасс, изготовление катализаторов, получение графитов предельно высокой чистоты (снять наконец эту головную боль!) и столь же чистого металлического урана и т. д.

Тень товарища Берии за плечами придавала значимый вес документам, выходящих от имени Лаборатории № 2. Однако через некоторое время с его стороны последовало предложение, от которого трудно было отказаться: всю Лабораторию № 2 перевести в его ведомство. Раз уж Академия наук настолько далека от своей квазидочки, то она – третий лишний. Куда лучше звучит: «НИИ № 100 НКВД СССР». Разве нет?

Много ли осталось отменно здравствующих среди тех, кто осмелился сказать «нет» товарищу Берии?

И Курчатов этого не сказал. Не потому, что боялся, – просто это было непродуктивно. Зато он переговорил со своим официальным куратором Михаилом Первухиным. А тот в свою очередь донёс бериевскую идею до товарища Молотова. Одному из немногих, кто мог позволить себе называть Сталина Кобой.

Молотов же довёл желание Лаврентия Павловича до вождя, на чём тема и закрылась. О том, чем она завершилась, позднее рассказал Б.Л. Ванников. По его словам, «Хозяин» высказался определённо: «Такой Комитет должен находиться под контролем ЦК» и «должен быть наделен особыми полномочиями» [353, с. 20].

Дело в том, что Иосиф Виссарионович до конца Берии не доверял. И тот об этом прекрасно знал и однажды в приливе нехарактерной для себя слабости даже обмолвился, что сразу после завершения Атомного проекта Сталин его «с поста турнёт».

Таким образом, Курчатов остался при своих, ещё раз подтвердив точность данной ему энкавэдэшниками характеристики: «Обладает большими организационными способностями, энергичен. По характеру человек скрытный, осторожный, хитрый и большой дипломат» [344, с. 283].

Товарищ Берия, хотя и получил новые обязанности, напрямую мог управлять лишь своими генералами. Но не учёными. И по отношению к Лаборатории остался в роли… «товарища» Берии. Очень полезного. Попросит он председателя Мосгорисполкома: «Тов. Попов. Надо крепко помочь этой организации. Л. Берия. 11/1.45.» – и уже в августе Курчатов принимает жилой дом № 14 по Песчаной улице. Разительный контраст с прошлогодней историей…

Лаврентий Павлович очень хорошо умел просить. Когда надо – не менее хорошо командовать. А в целом эффективно управлять. Во всяком случае, большинство