Наагатинские и Салейские хроники - Екатерина Ивановна Гичко

– Можешь, – совсем не смутился повелитель. – Только осторожно, это нежная часть.

Лийриша протянула руку и положила ладонь поверх одеяла. Провела вверх-вниз и почувствовала, как что-то шевельнулось. Она с недоумением посмотрела на хайнеса. Тот мягко отстранил её руку и пояснил:

– Обычно эта часть меньше, но, наполненная желанием единения, она становится чуть больше.

– Вы желаете единения? – удивилась Лийриша.

– Конечно, – хайнес посмотрел на неё так, словно она спросила нечто очевидное. – Очень желаю.

– А я? – растерялась девушка.

Иерхарид вздохнул полной грудью и улыбнулся.

– В твоём запахе чувствуется возбуждение.

Слегка приобняв Лийришу, он притянул её ближе.

– По телу разливается тепло, скапливается и пульсирует внизу живота. Хочется прикасаться ко мне, целовать, вдыхать мой запах. Верно?

Лисичка смущённо кивнула.

– Это желание единения – возбуждение. Пока оно не очень явно для тебя.

– Ого, значит, я хочу единения с вами? – лицо Лийриши просветлело, и девушка, сама того не зная, нанесла сокрушительный удар по сдержанности жениха. А потом ещё раз: – Здорово! Ни к кому больше я такого не чувствовала.

– Я рад, – только и смог вымолвить Иер.

– А я могу ещё к кому-нибудь почувствовать желание? – Лийриша обеспокоенно нахмурилась.

Иерхарид задавил малодушную мысль соврать и ответил честно:

– Это желание тела, не души. И тело может откликнуться возбуждением на другого привлекательного мужчину. Но…

– И вы тоже можете пожелать другую женщину? – лисичка аж подпрыгнула на заднице от негодования. Фразу «пожелать другую женщину» она слышала ещё от мамы, когда та ругалась с отцом, но смысл её стал ясен только сейчас.

– Могу, – не стал спорить Иерхарид, приятно поражённый реакцией Лийриши. – Но это только желание тела. Оно может быть очень сильным, порой ему сложно противиться, кто-то даже путает его с желанием души или сердца. Но это предательство. Нехорошо, когда супруги причиняют друг другу такую боль.

Успокоенная лисичка опять притиснулась к его боку.

– Вам точно не понадобятся другие женщины?

Лийриша помнила, как плакала мама, когда говорила про других женщин. И ей становилось неприятно при мысли, что к господину Иерхариду прикоснётся какая-то посторонняя оборотница.

– Думаю, нам будет очень хорошо друг с другом, – хайнес ласково поцеловал её в нос. – Мне будет достаточно тебя, а тебе – меня. Ты останешься спать со мной?

– А можно? – Лийриша сжалась, боясь отказа.

– Можно. Тогда тебе надо снять платье, а то жарко.

– Мне не жарко, – довольная девушка уверилась, что её не выгонят, и нагло растянулась на постели. Господин, – Лийришу неожиданно посетила прекрасная идея, – а может, нам провести первое единение сейчас?

Иерхарид закаменел.

– Первая брачная ночь – это же такое событие! Она должна быть самой замечательной! Так пусть больно будет до неё, а во время неё будет хорошо.

– Нет, – слишком резко отказал Иер.

– Но почему? – расстроилась Лийриша.

– А вдруг ты передумаешь выходить за меня и я останусь опороченным? – строго вопросил хайнес.

– Я не передумаю! Как вы можете…

– Вы, молодые, такие переменчивые, – недоверчиво заворчал повелитель и твёрдо заявил: – Только после свадьбы!

– Ну хорошо, – Лийриша примиряюще прижалась к его боку и жалобно спросила: – Но мучений немножко можно?

– Мучений? – Иерхарид скосил на неё хитрый синий глаз. – А не сбежишь?

– Не-а, – Лийриша отрицательно мотнула головой и уже тише, проникновенно добавила: – Я окно закрыла.

Повелитель хмыкнул.

– А дверь открыта. Я же тебя ждал.

– Вы же хайнес! – возмутилась девушка, вскакивая и направляясь к двери. – А такой беспечный! А если к вам враги явятся?

С тихим щелчком дверь закрылась, и вернувшаяся лисичка забралась на постель и сама потянулась к губам жениха.

– Теперь точно не сбегу.

Конец

Обманщик. Глава 1. Отчаяние и надежда

568 год эры Храмма̀ра

Сознание, и без того не очень чёткое, мутилось от боли, и порой его всполохами накрывала чернота. Иерхарид старался держаться на поверхности реальности, но сил было слишком мало. Помогали лишь слова, молитвой звучавшие в голове:

«Лийриша… Я увижу Лийришу…»

Охранники, несущие перину вместе с немощным господином, не способным даже руку надолго поднять, перекинулись обеспокоенными взглядами и настороженно осмотрелись, уже сильно сожалея, что поддались приказу бывшего хайнеса и ослушались наставлений главного лекаря. Господин Иерхарид-то сейчас слаб, а господин Винеш в полной силе и рука у него тяжела. Но как ослушаться, когда господин даже не приказывает, молит тихим надтреснутым голосом? Они служили хайнесу так долго, и он всегда относился к своим слугам с лаской и заботой, что не отплатить за неё было бы величайшим проявлением неблагодарности.

В коридоре их встретили изумлёнными взглядами охранники, стоявшие у дверей покоев самого господина Иерхарида, комнат маленьких хайрени и хайрена, деливших их со своим старшим братом-хайнесом, который сейчас отсутствовал, и комнат госпожи Лийриши. Оборотни у дверей последней поспешно расступились и распахнули створки, безошибочно сообразив, куда несут господина.

Если бы Иерхарид видел их лица, то уже по опущенным взглядам и помрачневшим челам понял бы всё. Но он берёг силы для встречи с женой.

Впрочем, читать по лицам ему и не требовалось. Сердцем он уже знал правду, но не хотел с ней мириться.

Его медленно внесли в гостиную, где слышался только ход настенных часов, и в тишине, разбавленной лишь тиканьем, пронесли в спальню. Неестественная глухая тишина. Такая тишина не могла окружать его жизнерадостную яркую Лийришу.

Иерхарид попробовал повернуть голову, и это простенькое движение отозвалось во всём теле дикой болью, на мгновение мужчина даже ослеп. А когда ясность взора вернулась, Иера покинуло уже дыхание.

Лийриша лежала на постели перед закрытым шторами окном. Тело её виднелось тёмным силуэтом, а проскользнувший в комнату луч едва освещал заострившееся лицо. Иерхарид с трудом сглотнул, чувствуя зарождающуюся дрожь в груди, и задышал.

Его радостная, весёлая и юная жена лежала совершенно неподвижно, только грудь вздымалась в дыхании. Безжизненное, белое даже в полумраке лицо, тонкие чёрные линии на коже, корявые лекарские символы, плотная повязка, скрывающая рыжие локоны Лийриши…

Вся боль в теле перестала существовать. Иерхарид позабыл о физической боли. Только грудь всё сильнее и сильнее распирала удушающая ломота, прорвавшаяся в конце концов стоном.

– …риша…

Иерхарид судорожно дёрнулся, пытаясь перекатиться на бок. Охранники осторожно