Апокрифы Древней Руси. Тексты и исследования - Автор Неизвестен

прочно связан с вне-церковной литературой гадательно-предсказательного плана и с астрологической медициной. Уже в XV столетии окружение, в котором оказывается переводной трактат, логически завершает не прописанную в самом тексте трактата астрологическую основу календарных, сезонных и возрастных характеристик. «Галеново на Гиппократа» и его «конвой», объединенные методологической однородностью, образуют в древнерусской письменности устойчивый и весьма своеобразный по своим идейно-мировоззренческим особенностям пласт культурного наследия. Типичным образцом неортодоксального окружения апокрифа является созданный в XV в. сборник философского-богословского и натурфилософского содержания из Троице-Сергиева собрания (РГБ. № 117. ЛЛ. 253-270). В блоке однородных текстов апокриф раскрывает мирвоззренческие принципы прогнозирования. Из своеобразно интерпретированного античного учения о стихиях и их качествах следовали установки на зависимость человека от времен года, погодных и климатических условий. «Конвой» апокрифа привнес и недостающее до логического завершения дополнение — астрологический метод, подчиняющий движению светил и время, и погоду, и человека. Все вместе должно было восприниматься древнерусским читателем как философско-мировоззренческое обоснование вполне конкретных медико-биологических, дието-гигиенических и хозяйственно-астрологических прогностических рекомендаций.

В «конвой» апокрифа названной рукописи вошли следующие статьи: «О крови пущении» (Л. 262 об.—263); «От хитрец», посвященная небесным знамениям погоды (Л. 263-264); «О власожелцех» (Л. 264); «О двенадцати зодиях», где изложена сферическая концепция связи небес (Л. 264-264 об.); «О зодиях добрых и злых» (Л. 265-270); «О летнем обхождении и воздушных применениях» (Л. 253-257 об.); «О степенях зодиям» (Л. 257 об.—258). Эта уникальная по своему содержанию рукопись давно попала в поле зрения исследователей (см.: Змеев Л.Ф. Русские врачебники // Памятники древней письменности. СХП. 1895. С. 242-245).

Появление на Руси новой в философско-мировоззренческом плане литературы по времени совпало с приглашениями первых иностранных лекарей к великокняжескому двору, которые, как и Гален, считались и «дохтурами» и «философами», да к тому же руководствовались рекомендациями родоначальника средневековой медицины. В придворной среде и среди образованных книжников быстро распространились новые интеллектуальные веяния, прямо или косвенно возбуждавшие еретическую склонность к сокровенным знаниям, магии, разного рода прогностическим предсказаниям. В XV, а затем в XVI столетиях, вопреки активному противодействию церкви, в письменности широко распространились многочисленные тексты гадательно-предсказательного плана (типа Громников, Трепетников, Лунников, Колядников), большинство которых носило неприкрытый астрологический характер. Потребность в такого рода литературе была столь велика, что в дополнение к греческим переводам делаются переводы астрологических трактатов с латинского и еврейского языков. Начиная с XVI, а окончательно — к XVII столетию их вытесняет европейский «Луцидариус», который в новой редакции принес с Запада ту же самую методологию, что и «Галеново на Гиппократа», ибо восходил с ним к одним и тем же истокам.

Закономерно, что именно в это время Индексы запрещенных книг выделяют в апокрифическом чтении раздел наиболее опасной в идеологическом отношении литературы — так называемые «отреченные книги». Если большинство апокрифов расценивались как сомнительные по достоверности их содержания (что, кстати, не препятствовало их проникновению в литературу), то отреченные книги безоговорочно отметались как злоеретическое богоотметное безумие. Цензурой запрещались: «Рафли, Шестокрыл, Воронограй, Астрономии, Зодеи, Алманах, Звездочетьи, Аристотель, Аристотелевы Врата и иные составы мудрости еретические». Все эти произведения, при вполне конкретных различиях происхождения и содержания, объединяет философская методология «Галеново на Гиппократа».

Остановимся лишь на одном примере, отрицавшем идейное своеобразие астрологических увлечений. В XVI в! высокообразованный псковский ученый-книжник Иван Рыков составил по заданию царского книгочея компилятивный труд из частей гадательного, прогностического и астрологического характера. Сюда, наряду с извлечениями из Гиппократа и их толкованиями, вошли почти все статьи, составляющие литературный «конвой» «Галеново на Гиппократа», и почти все произведения, обозначенные Индексами как отреченные: «Рафли», «Шестокрыл», «Числа из Врат Аристотелевых», «идеже Святцы без Алманаха ключ зодейной», «паки по Алманаху погодия, ветры», «О двенадцати зодиях», «О месяцах», «О днях», «О часах», «жил стрекания», «Солнечное шествие в зодии», «Лунное шествие по зодиям», «Дни добрые и злые», и т.д. (см.: Симонов Р.А., Турилов А.А., Чернецов А.В. Древнерусская книжность: Естественнонаучные и сокровенные знания в России XVI в., связанные с Иваном Рыковым. М., 1994. С. 48-49, 91-92).

Математическая астрология Ивана Рыкова и основанная на ней прогностика базируются на тех же онтологических основаниях, что и рукопись № 117 из Троице-Сергиева собрания РГБ, содержащая «Галеново на Гиппократа» вместе с мировоззренчески родственным ему окружением из астрологических и прогностических статей. Планеты, имеющие связь со стихиями (водой, огнем, воздухом и землей) и их качествами (тепло, холод, сухость, влажность), управляют природными процессами на основе взаимодействия макро- и микромиров, единых по природе, структуре и качественно обусловленных симпатиями. Воспринявшая импульсы античных идей средневековая (герменевтическая по сути своей) натурфилософия позволила объединить «звездное течение и лекарственные науки».

Для истории отечественной мысли «Галеново на Гиппократа» представляет большой интерес, ибо этот трактат замыкает на себе значительный пласт научного и культурного наследия, идеи которого оказались в мировоззренческом плане ключевыми. И хотя в тексте по цензурным или каким-то другим соображениям не была прописана астрология, она предполагалась в самом методе. Эта незначительная недостача была восполнена устойчивым окружением произведения, но именно эта недоговоренность безусловно способствовала выживанию текста в условиях цензуры.

Прогностические статьи периодически встречались в древнерусских рукописях (например в «Изборнике 1073 года»), а математически расчетную сторону астрологии не отвергали даже ее яростные противники (например, обличитель жидовствующих — Геннадий Новгородский). Видимо, таким же неопасным мог выглядеть и изолированный текст «Галеново на Гиппократа». Обращаясь к частностям, перенимая передовой для средневековья научный инструментарий, деятели русской православной культуры до XV в. избегали обращения к сущностным, философско-мировоззренческим основаниям светской науки. Когда «Галеново на Гиппократа» обросло логически дополнявшим его окружением, впервые была четко обозначена методология отреченных сокровенных знаний. Есть все основания считать памятник ярким образцом отреченной литературы, характеризующим внецер-ковное направление духовной жизни страны.

ПРИЛОЖЕНИЕ

КОНЦЕПЦИЯ ЗЕМНОГО РАЯ В ДРЕВНЕРУССКИХ АПОКРИФАХ

«Хождение Агапия в рай», «Хождение Зосимы к рахманам» и «Житие Макария Римского» входят в сюжетно-тематический цикл апокрифических сказаний, которые в занимательной, яркой и фантастической форме повествуют о наполненных испытаниями путешествиях к земному раю. Впервые в четкой форме мысль о существовании единого тематического цикла сформулировал И.С. Тихонравов (см. его работу: Отреченные книги // Соч. Т. 1. М., 1898. С. 223); в исследовательской практике того же мнения придерживались и другие авторы (Веселовский А.Н. Параллели к сказанию о рае // Филологические записки. 1875. Вып. III. С. 1-7; Сахаров В. Эсхатологические сказания в древнерусской письменности. Тула, 1879. С. 192).

Надо сразу заметить, что сказания о Зосиме, Макарии и Агапии — памятники, несколько отличающиеся друг от друга в деталях. Расхождения касаются описания устройства обители праведных и особенностей расположения этой чудесной страны. Тем