Апокрифы Древней Руси. Тексты и исследования - Автор Неизвестен

доносились крики помещенных туда на страдание людей. Путники видели, как души умерших в образе птиц слетались на ветви деревьев. Затем иноки шли навстречу веящему из рая благоуханию. Находясь на ближайших подступах к раю, непосредственно достигнуть его пределов путешественники не смогли, но удостоились видеть чудную обитель во сне. Рай представился им в виде ледяной церкви, из-под алтаря которой струился белый как молоко источник бессмертия. По мере приближения путников к раю мертвая природа преобразилась в благодатную плодовитую землю. Горы там поднимались выше небес, воды озаряло мощное световое сияние, с четырех сторон дули чудесные четырехцветные ветры. В этих характеристиках ощущается определенное влияние ветхозаветного описания рая, противопоставлявшего цветущий оазис окружающей мертвой природе.

Обнаруженный иноками пещерножитель Макарий пребывал в непосредственном соседстве с раем, но, согласно апокрифической версии, лицезреть его как человек плотского мира не мог. Со слов отшельника иноки составили жизнеописание подвижника, куда попал и рассказ об устройстве рая, переданный Макарию ангелом. По этому рассказу рай божий, в котором некогда находились Адам и Ева, окружают два града — железный и медный. Ограду стерегут херувимы и серафимы, которым дано оружие пламенное, чтобы оградить райскую обитель от земных пришельцев (см.: Памятники... Т. 2. С. 59-66).

«Житие Макария», впитавшее в себя основные черты апокрифического образа рая и много сведений об окраинных землях вселенной из Александрии, пользовалось на Руси огромной популярностью (ГИМ. Хлудовское собр. № 195; РПБ. Кирилло-Белозерское собр. № 4/1081; РПБ. Соловецкое собр. № 639/805 и др.). С XII в. «Житие» включалось в состав Пролога и сборники типа Миней. Церковная цензура исключала из содержания рассказ о путешествии иноков (Словарь книжников и книжности Древней Руси. XI-первая половина XIV в. Л., 1987. С. 42). Однако, если принять во внимание факты из истории бытования текста, мы получаем все основания считать, что, в отличие от ортодоксов, простого русского читателя привлекала в первую очередь идея земного рая. Во-первых, в многочисленных списках не затерялась та часть, в которой повествуется о хождении к раю. Более того, тезис апокрифа об абсолютной недоступности земного рая был снят в русской переделке памятника XVII в. Героями-путешественниками русского сказания выступают новгородские монахи, которым довелось самим увидеть земной рай, тогда как в апокрифическом прототипе о рае повествуется лишь со слов ангела (см.: Ржига В.Ф. Новая версия легенды о земном рае // Byzantinoslavica. 1930. Ro6. II. S. 374-385). Как видим, свойственная «Житию Макария» недостаточность приближения рая к миру людей осознавалась. Образ земного рая был приведен в соответствие с теми представлениями об идеальном мире праведников, которые заключали в себе большинство произведений апокрифического цикла о земном рае.

Можно назвать и другие источники, через которые древнерусские читатели узнавали о существовании земного рая. «Ответы Афанасия Антиоху» в своем составе содержат сведения, соответствующие апокрифическому рассказу о земном рае, который локализуется на восточной, примыкающей к Индии, стороне. Наличие только в этом краю ароматных веществ объясняется близостью расположения к раю. Утопические черты в описании земного рая, уготованного праведникам, добавляют апокрифические «Вопросы Иоанна Богослова Господу на Горе Фаворской»: «и откроется рай на всей земле», (...) «оттоли не будеть болезнь, ни печаль, ни слезы, ни вздыхания, ни память ума, ни братоненавидение, ни будеть дела ручного» (Мочульский В.Н. Указ, соч. С. 181, 186). Праздник праведных среди вечно цветущей обновленной земли переносится здесь в будущее, тогда как апокрифические хождения в земной рай говорят о доступности прижизненного райского блаженства в земле изобильной.

Сопоставимые с идеями апокрифического цикла сведения встречаем у Иринея, который в своем трактате «Против ересей» передает рассказ Папия о царстве божием в земле Многоплодной, а также у богомилов, называвших рай земной — раем Сатаны, в котором сверженный бесоначальник расплодил деревья, украденные из небесного рая (см.: Веселовский А.Н. Разыскания... // СОРЯС. Т. 53. В. 6. СПб., 1891. С. 135). Назовем также «Деяния апостолов в стране варваров», которые повествуют о том, как души в рай забирают с собой орлы, что со всей определенностью указывает на земное происхождение страны праведников.

Итак, из приведенных выше апокрифов следует, что рай как бы и не принадлежит миру, но одновременно является его частью. Райская страна — это наиболее удаленная, а также самая совершенная часть мироздания. На двойственную природу апокрифического рая земного указывают следующие его признаки: водная граница, символизирующая в архаической культуре иной мир; гора, стеклянная или облачная стена, а также локализация их на Востоке соответствуют символическому обозначению верха (неба). Напомним, что рай апокрифические ходоки ищут там, где небо сходится с землей.

Земной рай, в силу его пограничности, доступен для достижения только весьма своеобразными средствами. Переправа Агапия на корабле вызывает ассоциации с индоевропейскими представлениями о пути мертвых через мировой Океан, или переправу через реку мертвых в лодке Харона (ср. также широко распространенную традицию погребения в лодье и за водной преградой). В апокрифическом цикле о земном рае мотив непреодолимой стены также мог возникнуть из древних представлений о пути в царство мертвых. О существовании таких воззрений в целом ряде культур свидетельствуют источники. Согласно летописному сказанию, в загробный мир литовцев можно попасть, только используя приспособления для лазания — когти-крюки и ремни. О том же говорится и в «Житии Константина Муромского», в сказке об Иване-царевиче. (Похожие приспособления археологи встречают и в древних захоронениях.)

Отстраненность (или, по-другому, «выключенность») земного рая, как части природного мира, оказывается не полной, а точнее говоря, условной. В апокрифической концепции преобладает стремление к сближению божественного и земного, чем преодолевается ортодоксальная установка на разорванность мироздания. Прежде всего это касается исторических ветхозаветных апокрифов об Адаме и его детях, а затем, уже в большей или меньшей степени, цикла хождений. Как бы то ни было, апокрифы, дополняя друг друга, давали опору вере в реальность земного рая, в то, что он существует сейчас, что его пределы достижимы (Агапий приносит райский хлеб, Ефросин три целебных яблочка, Зосима наслаждается райским блаженством непосредственно). В случае с историей Макария апокрифический образ отстраненного от мира рая переработан в соответствии с народным идеалом чувственного земного и доступного блаженства. Если рай — часть мира, то этот тварный мир заведомо благ. На гармонизацию бытия, на оправдание плотского мира было ориентировано религиозное самосознание русского человека, и переводные апокрифы давали соответствующую такого рода духовным запросам пищу.

Апокрифы — литература межнациональная. Отраженная апокрифическим циклом вера в земной рай отмечается у многих народов, благодаря чему в разных культурах выявляются совершенно неожиданные связи. Обратимся к фактам. Поскольку были распространены убеждения, что земной рай существует, он включался в космоустрои-тельные схемы