История царя Пирра Эпирского - Саркис Суренович Казаров

поступал и Г. Дельбрюк, но при этом он высказывал обоснованные сомнения в их полной достоверности[735]. К. Ю. Белох, О. Гамбургер, В. Юдейх и Д. Кинаст склонялись к другой цифре–40 тыс. чел. с каждой стороны[736].

Относительно построения войск Пирра мы располагаем указанием Полибия (Polyb., XVIII, 28, 10), которое примерно соответствует той расстановке, о которой рассказывает Дионисий (Dion. Hal. Ant. Rom., XX, 1). P. Шуберт отвергал данные Дионисия, но, видимо, без всяких на то причин, ибо они в целом совпадают и со сведениями Фронтина (Front. Strat., II, 3, 21)[737].

Против четырех римских легионов с союзниками, конницей, легковооруженными и повозками, снабженными приспособлениями против слонов, должны были сражаться: 1) конница самнитов, бруттиев, фессалийцев и тарентинцев; 2) македонская фаланга; 3) тарентинские гоплиты; 4) амбракиоты; 5) тарентинские левкаспиды; 6) бруттии и луканы; 7) феспроты и хаоны; 8) этолийцы, акарнаны, афаманы; 9) самниты; 10) конница амбракиотов, луканов: 11) слоны и легковооруженные; 12) Пирр с конной гвардией.

На правом фланге македонской фаланге, италийцам и амбракиотам противостояли воины I легиона; находившейся в центре фаланге тарентинских щитоносцев, бруттиям и луканам противостояли воины III легиона; эпиротская фаланга, состоящая из молоссов, хаонов и феспротов, стояла против IV легиона. На противоположном фланге этолийцы, афаманы, акарнанцы и самниты противостояли II легиону. Конницу и слонов Пирр расположил на флангах. Сам царь находился во главе отряда в 2 тыс. всадников, чтобы по своему обычаю прийти на помощь туда, где возникнет необходимость[738].

Римляне, потерпевшие первое поражение при Гераклее в немалой степени из-за использования неведомых им слонов, теперь усиленно готовились к отражению этой опасности. Довольно подробное описание этих приготовлений мы находим у Дионисия и Зонары. Зонара указывает, что римляне среди средств против слонов использовали окованные железом балки, размещенные на повозках и вытянутые по всем направлениям. Против слонов предполагалось использовать также огонь и различные метательные снаряды (Zon., VII, б). Согласно Дионисию, римляне подготовили для борьбы со слонами 3 тыс. повозок, на которых были размещены вращающиеся в разные стороны багры и балки, на концах которых были закреплены трезубцы и железные косы. К тому же было приготовлено большое количество факелов, обмазанных смолой, которыми предполагалось бить по морде и туловищам слонов (Dion. Hal. Ant. Rom., XX, 7).

Непосредственно перед битвой, как повествует римская историческая традиция (Dio Cass., fr. 40, 43; Zon., VIII, 5, 2–3), воины Пирра узнали о жертвоприношении, совершенном консулом Публием Децием Мусом. Сверхъестественные и мистические способности, которыми якобы обладал консул, должны были внушать грекам суеверный страх[739]. Для того чтобы поднять дух в своих войсках, Пирр отправил послов в римский лагерь с известием, что все попытки консула прибегнуть к черной магии будут напрасны, а царским воинам было приказано захватить Деция в плен, чтобы после публично судить и казнить, как колдуна и мошенника. Деций дал царским послам гордый ответ, что царю не стоит опасаться магии, а римляне будут искать успех только на поле боя.

Как кажется, здесь мы снова сталкиваемся со стремлением римской литературной традиции представить своих соотечественников в лучшем свете, наделив их честностью, храбростью и гордостью. Следовательно, данный пассаж едва ли может иметь историческую ценность; скорее всего он является очередным изобретением римской анналистики.

В основу нашего описания хода битвы положен рассказ Гиеронима, переданный Плутархом. Из него мы узнаем, что битва продолжалась два дня. События первого дня были крайне неблагоприятны для Пирра: он был оттеснен римлянами в труднодоступную местность к быстрой реке с лесистыми берегами, где использовать слонов было крайне затруднительно, и бой, который длился до самой ночи, вела только фаланга, понесшая при этом большие потери.

О втором дне Гиероним сообщает, что Пирр, решив перенести битву на равнину и использовать, таким образом, слонов, укрепил наиболее уязвимые позиции караульными отрядами и, расставив между слонами легковооруженных воинов, стремительно двинулся на врага сомкнутым строем (Plut. Pyrrh., 21). Так начался второй день битвы при Аускуле, который стал много более удачным для Пирра.

На левом фланге римские легионеры потеснили самнитов и вынудили их к отступлению. Поскольку левый фланг было не удержать, Пирр перебросил туда часть своих войск из центра, значительно ослабив его. Это привело к тому, что и в центре римляне начали теснить противника. Вовремя заметив это, Пирр бросил туда конников из своей личной гвардии (Dion. Hal. Ant. Rom., XX, 1, 4: βασιλικόν άγημα). Однако на правом фланге македонская фаланга потеснила римлян и вынудила их к отступлению. Находившиеся до решающего момента в резерве слоны были брошены поочередно сначала против римской конницы, а затем и против пехоты. Неся огромные потери, римляне были вынуждены отойти в свой лагерь.

Вместе с тем Плутарх упоминает о некой «хитрости» Пирра, благодаря которой ему и удалось вырваться на равнину. В чем же заключалась эта «хитрость»?

К. Ю. Белох объясняет ее тем, что Пирр смог отвлечь внимание римлян и переправить ниже по течению реки часть своего войска, которая затем напала на римлян[740]. Но о подобном маневре Плутарх ничего не говорит, следовательно, это не более чем предположение. Только фраза προέλαβε τάς δυσχωρίας φυλακή (Plut. Pyrrh., 21) свидетельствует о том, что Пирру удалось захватить позиции, на которых римляне находились за день до этого, так что теперь они были вынуждены сражаться на равнине. Предварительный захват берега реки Пирром возможен при том условии, что римляне покинули его и не вернулись. Видимо, Плутарх, намекающий на некую «хитрость» Пирра, мог бы это объяснить, но о чем конкретно идет речь, остается неясным.

Дальнейшая трудность в реконструкции картины сражения при Аускуле заключается в том, что если у Плутарха (Гиеронима) сражение длилось два дня, то Дионисий говорит лишь об одном дне. Как можно разрешить данное противоречие?

С точки зрения В. Юдейха, которую разделяют и некоторые другие ученые, никаких противоречий между Гиеронимом и Дионисием не существует: если первый дает весь ход битвы, то у второго якобы говорится только о первом дне сражения при Аускуле. По В. Юдейху, рассказ Дионисия со всеми его подробностями можно автоматически вставить в рассказ Гиеронима о первом дне битвы[741].

То, что сообщение Гиеронима у Плутарха содержится в сокращенном варианте, едва ли способно вызвать сомнение: херонейского писателя мало интересовали подробности и тонкости сражений[742]. Но можно ли механически совместить рассказ Дионисия с рассказом Гиеронима, как это пытался сделать В. Юдейх? Попробуем в этом разобраться.

Между сообщениями Гиеронима и Дионисия имеется ряд серьезных противоречий, на которые необходимо указать. Прежде всего это уже