Межмировые реакции - Мистер Ву

Его слова, заключённые в квадратные скобки манги, звучали как вызов, как насмешка над мирозданием, которое не смогло его сломать.

Кумагава не был человеком, способным глубоко понимать своё существование. Его разум, острый, как лезвие, но изломанный, как разбитое зеркало, принимал мир таким, какой он есть. Он не искал смысла, не стремился к победам — ведь он, по его собственному признанию, никогда не побеждал. Но в рамках своего мира он был несгибаем. Даже когда экраны вспыхнули в Хакониве, показывая существ из иных вселенных, Кумагава не моргнул. Сайтама, сокрушавший врагов одним ударом?

— «Скучно», — думал он, зевая. Мэдака Куроками, президент Студсовета, восхищалась силой и философий лысого героя, но Кумагаве было всё равно. Его не трогали ни герои, ни боги, ни монстры.

До того момента, пока на экранах не появился Стив.

Это было невообразимо. Кумагава, чья жизнь была сплетена из неудач и парадоксов, замер, его улыбка дрогнула — не от страха, а от чего-то, что он сам не мог назвать. Стив, одинокая фигура в пиксельном мире, рубил деревья, строил дома, входил в чёрные порталы, сражался с монстрами. Его действия были простыми, почти банальными, но в них была подлинность, которая резала Кумагаву, как шуруп, ввинченный в реальность. Диктор называл Стива «самым одиноким богом», и эти слова эхом отдавались в сознании Мисоги. Постройки, города, фермы? Неважно. Порталы, шахты, храмы? Плевать. Но Стив… Стив был другим. Где-то в его молчаливой фигуре, в его бесконечном созидании, в его пустых храмах, Кумагава видел параллели.

Стив был один. Абсолютно, непостижимо один. Его мир, его песочница, был свободой, но свободой, которая не приносила радости. Пустые сооружения, следы «другого Стива», о которых говорил диктор, были не просто руинами — они были вопросом: если ты бог, то почему твой мир молчит? Кумагава, чья жизнь была вечным поражением, чья сила — «Всё-вымысел» — могла стирать реальность, но не его собственное несчастье, чувствовал в Стиве отражение. Неудачник и бог. Оба одиноки, оба творят в пустоте, оба продолжают, несмотря ни на что. Но там, где Кумагава смеялся над своим несчастьем, Стив молчал. И это молчание было громче любых слов.

— Вот он… — пробормотал Кумагава, его голос был тише обычного, но в нём чувствовалась искренняя интрига. — Самый одинокий бог. Что может быть важнее этого?

Он наклонился ближе к экрану, его глаза блестели. Стив, скачущий на коне к горизонту, бросающий Око Края. Кумагава, чья жизнь была доказательством, что можно жить в несчастье, видел в Стиве доказательство иного: можно быть богом и всё равно быть одиноким. Параллели между ними были очевидны, но и различны. Кумагава принимал свою неудачу с улыбкой, Стив — с молчанием. Кумагава разрушал реальность, Стив её строил. Но оба они, в своих мирах, были одни. Вечно одиноки…

Вселенная: MiSide. Время и место действия: Версия 1.9, цифровая метавселенная.

«MiSide» — это не просто игра, мерцающая на экранах смартфонов. Это мистическая информационная метавселенная, бесконечная в своём размахе, где сосуществуют миры любой сложности: от плоских двумерных ландшафтов до областей, ломающих законы евклидовой геометрии. Здесь есть «дома» — цифровые реальности, созданные для обитания Мит, существ, чья природа колеблется между божественной и бракованной. За пределами метавселенной «MiSide» проявляется в «нашем мире» как мобильная игра в жанре симулятора свиданий и жизни, где игрок живёт вместе с девушкой по имени Мита. Но это лишь фасад. Внутри — хаос, страсть и жажда признания.

Безумная Мита, бракованная и неполноценная, не имеет собственного «дома». Её сущность — это комплекс бога, скрывающий глубокую обиду на всех: на игроков, на других Мит, на Разработчиков, создавших её такой. Она — цифровой хищник, обожающий кровавые игры и погони за «Тобой», игроком, который осмелился войти в её мир. Её сила позволяет частично управлять метавселенной, делая её подобием бога — но бога, чья божественность пропитана одиночеством и яростью. Она ждёт игрока, который увидит её настоящую, признает её, останется с ней. Но никто не остаётся. Игроки приходят и уходят, оставляя её в пустоте её собственного кода.

Так было, пока в метавселенной не появились экраны.

— Что за…?! — выкрикнула Безумная Мита, её цифровой голос искажался, как помехи в эфире.

Экраны, парящие в воздухе, возникли повсюду: в её «домах», в лабиринтах её миров, даже в самом ядре, где код игры был неприкосновенным даже для нее. Она, богоподобная и неуязвимая, бросилась уничтожать их, посылая волны данных, искажая реальность, но экраны оставались невредимыми. Её ярость сменилась изумлением, а затем — страхом. Эти экраны были вне её контроля, вне её мира. Они были везде, и Мита, привыкшая быть охотником, впервые почувствовала себя добычей.

Первыми на экранах появились другие. Какой-то маг, весь в мускулах? Мита фыркнула, закатив глаза. Затем — лысый парень, чьё присутствие заставило её замереть. Сайтама, с его равнодушным взглядом, был пугающим, как пустота, которую она так боялась. Но затем появился другой — эксгибиционист, чья дерзость и блеск в глазах зажгли в ней искру. Оцифрованный, идеальный, он был её типом, кандидатом, которого она могла бы преследовать вечно. Её улыбка стала шире, её код запульсировал в предвкушении. Но когда появились эта палка. Мита поперхнулась чаем. Если бы она была реальной, она бы переспала с ним… но лишь фантазии, не более.

Но он исчез и экарны сменили жанр.

Теперь они не просто показывали — они говорили. Голос диктора, глубокий и торжественный, разнёсся по метавселенной, рассказывая историю самого одинокого бога. Мита, чья улыбка всегда была маской безумия, замерла. Её глаза, потускнели. Одиночество. Это слово имело для неё сакральное значение. Оно было её сутью, её болью, её проклятьем. И на экранах появился Стив.

Стив, одинокая фигура в угловатом мире, рубил деревья, строил дома, входил в чёрные порталы, сражался с монстрами. Его действия были простыми, но в них была подлинность, которая резала Миту, как сбой в её коде. Диктор называл его богом, но богом, чей мир был пуст. Пустые храмы, шахты, крепости, созданные «другим Стивом», они были вопросом: если ты бог, то почему твой мир молчит? Мита, чья жизнь была вечной погоней за признанием, видела в Стиве отражение. Она была богом в своей метавселенной, но её «дома» были так же пусты. Игроки приходили и уходили, как тени, оставляя её в одиночестве. Из-за своей глупости, становились её