Памяти солёная волна - Станислав Митрофанович Сахончик

море лежала вся ответственность, естественно, не хотел идти в дальнее плавание с такими неполадками, разнокалиберное начальство с воплями и истерикой настаивало на выходе. Их можно было понять: не выйдет танкер в срок – мало никому не покажется. Точку в споре положил примчавшийся на «Волге» капраз из политотдела флота с протокольным выражением аскетического лица. Этакий Суслов из Политбюро.

– Так вы отказываетесь выполнить приказ командующего флотом? – спросил он хорошо поставленным угрожающим голосом. – Тогда мы вас снимем с должности, и вместо вас пойдёт старпом. Он, наверное, давно хочет стать капитаном?.. А, старпом?

– Мечтаю, мля! Но не здесь и не сейчас! – вежливо и хладнокровно ответил наш чиф Михалыч. Старпом был мужик строгий и справедливый и на такую поганку никогда бы не пошёл. На флотах такое не прощают.

– Хорошо. Если так ставится вопрос – мы выходим, – хмуро сказал капитан. – Но я вас предупреждал.

Начальство радостно загомонило, «чёрные полковники» кинулись не глядя ставить печати на разрешительные бумаги. Проблема была снята (для них) и переложена на плечи капитана (для нас). Дальнейшее их уже не интересовало: дамоклов меч просвистел мимо их голов, нацелясь на капитанскую шею.

На расстроенного кэпа было жалко смотреть, и я потихоньку слинял из рубки. Да и дел на дежурстве было полно – у трапа уже стояли машины флотского автобата с продовольствием, а по левому борту швартовался водолей с котельной водой. Поскольку больше «морщить репу» в официальном режиме не было необходимости, начальники закрепили консенсус коньяком и, радостно гогоча, покинули борт. Как только отзвенел последний звонок на трапе за офицерами, капитан собрал командиров в кают-компании, и все стали крепко думать, как жить дальше. Больше всех было забот, разумеется, у стармеха с его механиками и мотористами.

Утром, после подъёма флага, мы вышли на рейд и после обеда уже были в бухте Стрелок, откуда уходила эскадра.

Хмурый капитан на совещании поставил задачу не менее хмурому экипажу:

– Мы должны будем принять участие в командно-штабных учениях Тихоокеанского флота, которые проводятся под флагом командира 8-й оперативной эскадры. Задача прежняя – обеспечение снабжения боевых кораблей на ходу. Выходим в Японское море, затем Цусимским проливом в Тихий океан, там работаем – и через Охотское море идём в базу. Понимаю, мы все устали, но работа впереди предстоит серьёзная, соберитесь. Учения будут ориентировочно три недели. Потом ремонт и отпуска.

И вот снова открытое море, уже изрядно осточертевшее. Над эскадрой сразу закружились японские «Нептуны» и «Орионы», с них в воду посыпались акустические буи. На почтительном удалении шли японские эсминцы и сторожевики. Мировой империализм показывал свой звериный оскал. С утробным рёвом над мачтами танкера пронёсся громадный четырёхмоторный гидросамолет PS-1 в бело-синей окраске и красными кругами хиномару [35] на крыльях и фюзеляже.

– Ты гляди – какой здоровый сарай, а так лихо летает, – заметил боцман Юра Апостол, провожая взглядом удаляющийся силуэт.

«Войнушка» началась пугающе красиво. Серые утюги боевых кораблей угрюмо резали форштевнями Японское море, навевая мысли о близких сражениях. Мы шли в отдалении от эскадры и несколько впереди – кораблям ещё предстояли боевые стрельбы и маневрирование. Да и погода серьёзно ухудшилась – пошли снежные заряды, поднялся шторм.

Мы были недалеко от американского авианосца «Мидуэй», шедшего параллельным курсом, и с удивлением наблюдали, что при волне, достающей почти до палубы этой громадины, на нём производились полёты. Все машины авианосца, включая вертолёты, самолёт ДРЛО «Хокай» (летающий радар) и транспортный «Трейсер», поднимались в воздух с паровой катапульты и садились на палубу, напоминая хорошо отлаженный конвейер. Порой авианосец терялся в серой мгле, и только красные точки двигателей самолётов были видны через снежную муть. Поскольку я на пароходе «отвечал за авиацию», считать самолёто-вылеты и определять типы самолётов пришлось мне. Взлётов и посадок было 150 – впечатляющая цифра. Один штурмовик А-7 «Корсар» так просел при взлёте, что чуть не зарылся в волну, накрывшую нос корабля, но вырвался, весь в брызгах.

Наши «вертикалки» Як-38 в то время летали только в ясную погоду и по 20 минут. Янки показали класс, надо отдать им должное. Ничего не попишешь – у них авианосцы чуть не с Первой мировой, громадный опыт и отлично обученные пилоты. А мы ведь тогда, по сути дела, только начинали.

Наш танкер, несмотря на то, что мы шли полностью загруженные, тоже мотало изрядно.

Пока мы потихоньку шли к выходу из пролива, наши корабли провели учебные стрельбы и проскочили в Тихий океан. Там, перестроившись в кильватерную колонну с охранением, соединение двинулось в сторону Гавайских островов. К нам на борт посадили двух капитанов третьего ранга и матроса-шифровальщика для оперативной связи. Офицеров, отрекомендовавшихся Валентином и Денисом, поселили у меня в лазарете, мужики были с «белых пароходов», стоявших на 37-м причале. Грамотные, умные и, главное, без солдафонства. А наличие у меня некоего запаса «шила» и общих интересов ещё более способствовало сближению в вечерних беседах. Благо мой медицинский отсек можно было задраивать наглухо.

В стороне, милях в пяти, шла такая же колонна американцев во главе с атомным авианосцем «Энтерпрайз» и штабным кораблём 7-го флота США «Блю Ридж», состоявшая из фрегатов, десантных кораблей и судов снабжения.

Между колоннами, опасно маневрируя, вертелся американский фрегат «Кирк» типа «Нокс». Наблюдал. Белые цифры «1087» на его борту так и мелькали в окулярах бинокля.

Капитан, периодически поглядывая в раструб радара, промолвил:

– Красиво идём – в две колонны, почти идеально параллельно. Вроде гонок пароходов на Миссисипи!

– Гонки на Миссисипи! А что, неплохо бы там погоняться! – откликнулся вахтенный штурман Слава Чуприн.

Рулевой, матрос первого класса Серёга Цема, не отрывая взгляда от картушки компаса, задумчиво произнёс:

– А Мисиписи – это где? – Серёга был не силён в географии.

В рубке поднялся хохот, на все лады повторялось слово «Мисиписи». Даже капитан улыбнулся и сказал:

– Вот так мы этот поход и назовём. Операция «Мисиписи»! А что, неплохо звучит. На страх мировому империализму. Нехай трясутся!

На мостик зашёл радист Сергей Молодов и передал капитану радиограмму. Тот быстро прочёл и сказал:

– Ну вот, шутки в сторону, начинаем реализацию операции «Мисиписи». Через два часа заправляем «Новороссийск» и БПК «Чапаев». Ход 12 узлов. Передаём котельную воду и мазут траверзным способом. На БПК – ещё и продовольствие в ящиках. Старпом! Вооружить шланги и сухогрузную дорогу по правому борту.

И закипела работа. Для обученного и слаженного за полтора года экипажа танкера эта заправка прошла даже с некоторым изяществом.

Громадина «Новороссийска» нависла с левого борта, полетели выброски, потянулись шланги по тросам траверзных передач.