Украина против Донбасса. Война идентичностей - Евгений Вадимович Рябинин

первую очередь пресса. Я когда вспоминаю Первую чеченскую, там только одно-два издания поддерживало армию, все остальные грязью ее поливали, топтали ее. Это был ужас…

– Да ведь все медиахолдинги держали Березовский, Гусинский…

– Да, в тяжелых информационных условиях наша армия находилась тогда. Во Второй чеченской были уже хорошие сдвиги. Влади Удугов, чеченский Геббельс, министр информации, информационно переиграл всех наших аналитиков в Первой чеченской, всех информационщиков, которые отвечали за информационное сопровождение. Это нужно признать честно.

– Если говорить о войне на Украине, почему именно в 2014 г. рвануло, а не в 90-х, как во многих республиках бывшего Союза?

– Нужно было подготовить Украину к этому, и американцы планомерно работали в идеологическом, информационном, психологическом плане. Эта работа растянулась на 20 лет и обошлась сравнительно недорого, в районе 5 млрд долларов. Наши не занимались Украиной, это мое субъективное мнение, что и привело в 2014 г. к взрыву, когда все цветные технологии были отработаны в Грузии, на Ближнем Востоке, вся эта схема была отработана. В 2004 г. был первый пробный заход, а в 2014-м уже были готова почва и нерешительность президента Януковича. Он должен был остаться в Харькове, поднять сопротивление как действующий президент. Тогда все пошло бы по иному пути, но он сбежал.

– Где Вас застала новость о начале СВО?

– Да я был тогда в пути, мне позвонили знакомые, говорят: «Геннадий Тимофеевич, все, Харьков взят!» Я сказал: «Ребята, подождите!» Я знал, что мы не возьмем Харьков за месяц-два, как многие планировали. В конце февраля – начале марта мы были под Харьковом, уже почти заходили, а осенью 2022-го нам пришлось уйти оттуда, потеряв большую часть Харьковской области, потому что были не готовы на 100 процентов.

– Можем ли провести параллели с началом Первой чеченской?

– В какой-то мере, да. Я думаю, что на начальном этапе СВО были допущены просчеты, на мой взгляд. И если делать прогноз, то этот год не будет решающим, но во многом определяющим, и летняя кампания покажет, как будут развиваться события в дальнейшем.

– Какие задачи, на Ваш взгляд, нужно решать сегодня первоочередно?

– Нужно выйти на правый берег Днепра, отсечь всю Юго-Восточную Украину, поскольку это исконно русские земли; нужно брать Харьков, который исконно русский город с русской историей, культурой, там всегда во всей Харьковской области разговаривали на русском языке, может, в каких-то селах где-то на суржике разговаривали, но в целом – это русская земля. И понадобилось двадцать лет, чтобы это все переформатировать через идеологию, образование, от наших символов они отказались, сносят памятники. Надо это все вернуть, иначе по-другому не получится, ведь серьезный замес пошел, у нас не будет больше другого способа решения этого наболевшего вопроса. Поэтому первый этап – это Юго-Восток. А тогда можно вести переговоры с позиции силы на наших условиях.

– Угрожала ли Вам какая-то опасность во время Вашей профессиональной деятельности?

– Да, все было, и с вертолета падали, под обстрел попадали в Чечне, но ранений не было, Бог миловал.

– Мы уже несколько лет живем в условиях войны, а что такое война для Вас?

– (Долго молчит.) Я не задумывался над этим вопросом. К сожалению, для многих это стало состоянием души, но я бы этого не хотел как человек, который прошел несколько конфликтов, я бы не хотел, чтобы это состояние моей души сохранялось на последующие годы моей жизни. Война – это плохо, кровь и грязь в прямом смысле этого слова, но людям, в первую очередь, военным, нужно быть готовым, нас же, военных, готовили к войне. Но подобное состояние души должно присутствовать только на войне, а не в мирное время. Для многих это как синдром, и есть афганский синдром, чеченский, будет украинский синдром еще похлеще чеченского, но чем быстрее он пройдет, тем будет лучше.

Заключение

На сегодняшний день военный конфликт на Донбассе является не просто региональным конфликтом, от которого ничего не зависит, а форматом реализации Третьей мировой войны в гибридном формате, когда более пятидесяти стран мира выступают на стороне коллективного Запада, обеспечивая вооружением неонацистский режим на Украине. Украине выпал сложный выбор – первый вариант заключался в становлении и развитии правового государства с развитой экономикой, политическими институтами, демократической системой, огромными ресурсами и человеческим потенциалом. Для реализации вышеперечисленного Украине необходимо было оставаться в постсоветском/евразийском геополитическом поле, объединяя экономический потенциал и внося свой вклад в создание региональной системы безопасности. Политические силы Украины, под непосредственным контролем и давлением со стороны Европейского Союза и США, выбрали второй вариант, который подразумевал европейскую и евроатлантическую интеграцию государства, который привел к резкому падению производства, экономических показателей, присоединению к программам Мирового банка и МВФ, что привело к многомиллиардным долгам. Недальновидная внутренняя политика, расчитанная на ассимиляцию русского и русскоязычного населения юго-восточных регионов Украины и Донбасса, в частности, привела к культурному, языковому, а с 2014 г. и к физическому геноциду русского населения на Украине. Политические силы, которые пришли к власти на Украине в результате государственного переворота в 2014 г., развязали гражданскую войну, что привело в дальнейшем к серьезному военно-политическому кризису не только между Украиной и Россией, но и между коллективным Западом и коллективным Востоком. Народ Донбасса, который имеет давнюю историю формирования своего особого кода идентичности, выступил в качестве щита против политики стран коллективного Запада, которая подразумевала разрушение суверенитета России и ее территориальной целостности. Учитывая территориальную близость Донбасса к России, население региона всегда находилось в культурно-цивилизационном поле России в любом ее выражении – Российская империя, СССР, Российская Федерация. Фактор идентичности содержит в себе огромный конфликтогенный потенциал, о чем свидетельствуют многочисленные конфликты на территории стран бывшей Югославии, Советского Союза, стран Африки и Азии. Военный конфликт на Донбассе является заключительным этапом распада Советского Союза, который не закончился в 1991 г. по причине политического и военного давления Центра новообразованных государств на свои регионы. Превращение Украины в тоталитарное государство с неонацистской идеологией привело к выходу ряда территорий из ее состава, а также станет триггером для ее полного распада и прекращения существования как геополитического субъекта в будущем.

Примечания

1

Зленко А. Дипломатия и политика. Украина в процессе динамичных геополитических дисциплин. Харьков: Фолио, 2004. С. 126.

2

Нагорна Л.П. Регіональна ідентичність: український контекст. К.: ІПіЕНД імені І.Ф.Кураса НАН України, 2008. С.119.

3

Зеленько А. Демократизація і регіоналізація в Україні // Политэтническая среда: культура, политика, образование. Вып. 5. Социальные науки / Луганский нац. пед.