Серго Орджоникидзе. Командарм советской промышленности - Илья Сергеевич Ратьковский

26 августа Орджоникидзе посетил Пышминский медеэлектролитный завод, Пышминскую электродрагу, Эльмашстрой и Станкострой[854]. Днем ранее он посетил завод «Стальмост» в Верхней Салде. Завод, формально пущенный в 1933 году, на самом деле практически не давал продукции. Поэтому стояла задача перезапустить завод, вывести производство на необходимый уровень. Орджоникидзе застал завод в безобразном состоянии и распорядился «взяться за достройку и приведение завода в порядок». Позднее, во 2-й половине 1930-х годов, стальмостовская газета будет рисовать это событие как судьбоносное: «Видя хаотическое, бесхозяйственное состояние, Серго попутно указывал на все это руководителям и крайне был возмущен тем, что он видел. Часть оборудования, смонтированная в цехе обработки, находилась среди гор земли, ржавела. Кругом стояли лужи и целые котлованы с водой, горы земли и грязи, напоминавшие какой-то заброшенный пустырь»[855]. Орджоникидзе в дальнейшем поможет в дополнительном финансировании завода, что способствовало как повышению производительности предприятия, так и улучшению жизни рабочих. Позднее завод будет носить имя Г. К. Орджоникидзе.

29 августа Григорий Константинович посетил Кыштым. Одной из целей его приезда было инспектирование местного механического завода (будущий машиностроительный завод им. М. И. Калинина, ныне Кыштымское машиностроительное объединение). Здесь он ознакомился с работой электролитного и литейно-механического заводов, а также оценил первый советский перфоратор для бурения скважин в крепких породах глубиной до 2–2,5 метров. Михаил Аношкин в своей книге «Про город Кыштым» писал: «Кыштымцы устроили Орджоникидзе теплую встречу. Нарком посетил литейно-механический завод, осмотрел почти все цехи, беседовал с рабочими, интересовался их жизнью. Рабочие в беседу вступали вначале настороженно, но видя, что Орджоникидзе простой и отзывчивый человек, внимательный собеседник, охотно рассказывали ему не только о работе, но и о своей жизни, о трудностях, с которыми им приходится сталкиваться. Руководителям завода тов. Серго сделал замечание — уж очень была захламлена территория предприятия…»[856]

Уральская поездка Орджоникидзе 1934 года не обошлась без чрезвычайных происшествий, например в Нижнем Тагиле чуть не разбился поезд Серго. Впоследствии это стало предметом специального разбирательства о возможном покушении на жизнь наркома. Следственные дела излагали эту версию следующим образом: «О попытке произвести покушение на Орджоникидзе рассказывает арестованный Горохов: „Когда я информировал Ольховского о произведенном нами, но неудавшемся покушении на Орджоникидзе во время пребывания его на Уралмашзаводе, Ольховский сообщил мне, что им в это же время в Нижнем Тагиле также было организовано покушение, в частности, рассказал о том, что когда Орджоникидзе приехал на Уралвагонстрой, то на его вагон, стоящий на одном из внутризаводских тупиков, было пущено несколько груженых вагонов с целью разбить тов. Орджоникидзе, и крушение якобы произошло, но не дало ожидаемого результата потому, что впереди вагона Орджоникидзе оказался маневровый паровоз, на который и пришлась вся тяжесть удара налетевших вагонов, а вагон Орджоникидзе оказался целым“. По мнению Ольховского, этот план организации покушения на Орджоникидзе был строго продуман и весьма удачен, так что если бы вагон Орджоникидзе удалось разбить, то следы участия организации в этом покушении можно было бы легко замести, сославшись на служебный характер крушения»[857]. Также из этих показаний следовало, что в августе 1934 года в механическом цехе Уралмашзавода «по пятам» Орджоникидзе ходил участник террористической организации «некий Никулин», но выстрела из револьвера не последовало «ввиду того, что была усиленная охрана». В тот же день наркому тяжелой промышленности «повезло» еще раз. «Ввиду бдительности охраны» тот же Никулин не смог выстрелить в него во время выступления перед рабочими в заводском клубе[858]. К инциденту со служебным вагоном Г. К. Орджоникидзе следствие вернулось через год с лишним — 22 октября 1936 года в ходе допроса Н. Г. Ольховского[859]. В 1934 году все это виделось как пусть и чрезвычайное происшествие, но без злого умысла. Впоследствии оценки нижнетагильского события радикально изменились.

Однако имелись и иные указания советских спецорганов на подготовку теракта против Орджоникидзе в 1934 году. Укажем на документ от 7 февраля «Спецсправка СПО ОГПУ об антисоветских проявлениях на промпредприятиях Союза за январь 1934 года». В ней говорилось о выявлении в Московской области «фашистско-террористической организации „Союз русских патриотов“». На собрании членов этой организации, согласно данным ОГПУ, обсуждался вопрос о совершении терактов над Сталиным и Орджоникидзе, причем одному из участников А. К. Мееровичу[860] было поручено изучить автомашины членов Политбюро и правительства, время выезда их из Кремля и т. д. Отметим, что достоверность указанных фактов не подтверждается проверенными источниками. Сами подследственные получили различные сроки заключения: от 3 до 10 лет исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ).

Письмо Г. К. Орджоникидзе И. В. Сталину о поездке на Урал

12 сентября 1934

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 779. Л. 64. Подлинник. Подпись — автограф Г. К. Орджоникидзе]

Вернемся к командировке Орджоникидзе. Ночью 31 августа Серго посетил Челябинский тракторный завод, где, как обычно, долго ходил по цехам[861]. Из Челябинска Серго выехал в Златоуст, потом на Магнитку, куда прибыл 3 сентября[862]. Здесь вместе с хорошо знакомым ему директором завода А. П. Завенягиным и со своим давним другом секретарем Магнитогорского парткома В. В. Ломинадзе он много часов провел на заводе, а потом в соцгородке. «Свое двухдневное пребывание на Магнитогорском металлургическом комбинате тов. Орджоникидзе посвятил ознакомлению с положением на заводе и главным образом с бытовыми условиями жизни рабочих… Особое внимание тов. Орджоникидзе уделил бытовым условиям детей». Начальнику комбината Завенягину он приказал принять на баланс завода ясли и сады, обеспечить их питанием и всем необходимым. Местным властям поручил закончить строительство школы, немедленно приступить к строительству инфекционной больницы, включить в план строительства здание яслей на 400 детей, двух детских амбулаторий-поликлиник, лесного и санаторного лагеря, оздоровительного городка на 1000 детей, распорядился, чтобы Наркомотяжпром отгрузил достаточное количество детской обуви и теплой детской одежды, другого детского белья, отпустил 500 пайков для питания больных детей по санаторным нормам, ассигновал Магнитогорскому комбинату 400 тыс. рублей для улучшения и удешевления детского питания[863]. Следует отметить, что не хватало детских зимних вещей и обуви и в других регионах, о чем написали в газету «Правду» рабочие харьковского тракторного завода. Чтобы разрешить эту проблему в преддверии школьных занятий, заводы часто переводились на производство детской одежды и обуви[864].

Поездка Орджоникидзе на Урал получила одобрение Сталина.

В ответном письме от 18 сентября он писал Серго: «Письмо получил. Это хорошо, что удалось тебе почти месяц пробыть на Урале. Я против архиерейских поездок „на час“,