Огонь. Она не твоя.... - Весела Костадинова

Альбина сжала ладонь мужа в ответ. И позволила себе устало вздохнуть — последний месяц был тяжелым. Им обоим пришлось улаживать последствия собственной войны из которой ни один не вышел без потерь — финансовых, имиджевых, эмоциональных.

Альбина вспомнила сколько пришлось работать юристам, сколько раз Ярославу пришлось говорить с Вороновым, сколько ей пришлось давать пояснений налоговым инспекторам, прежде чем компании выписали огромные штрафы и оставили ее в покое. Ярослав и сам разрывался на части, махнув рукой на собственный имидж, но латая дыры там, где Альбина нанесла удары по бизнесу. Оба понимали, что последствия будут разгребать еще довольно долго.

Как-то незаметно для всех, Ярослав больше так и не покинул квартиру Альбины. Сначала остался, чтобы налаживать отношения с внучкой, потом, каким-то образом приучил Альбину к своему присутствию в ее спальне. Почему-то возвращаясь с переговоров или из командировок, возвращался не в снятую им квартиру, а к ней, снова, снова и снова. Альбина не возражала. Она училась принимать любовь и дарить нежность. Потому что, не смотря на весь свой цинизм и сарказм, дома Ярослав почти мурлыкал, когда она отвечала на его ласки, нежные прикосновения и мягкие поцелуи.

И каждый вечер, когда уставший он падал в ее кровать, когда обнимал ее, снова и снова гася раздражение, сомнения, усталость, когда она прислушивалась к его дыханию над своим ухом, когда Настя утром влетала в спальню, без страха пробуждая их обоих — Альбина понимала, что сделала верный выбор. Тот самый выбор, который рано или поздно встаёт перед любой женщиной — между тем, что привычно, и тем, что делает тебя живой.

Накануне вечером она сидела в своём офисе, где свет лампы отражался от деревянного стола, а за окном всё тот же моросящий дождь рисовал узоры на стёклах. Последние бумаги лежали перед ней — документы, передающие кресло генерального директора Виктору. Он приехал незамедлительно, вызванный из своих «полей», с мрачным лицом и тенью обиды в глазах. Виктор, всегда такой уверенный, пытался скрыть своё разочарование за едкими шутками, но его голос дрожал от сдерживаемых эмоций. Альбина не вышла из состава учредителей — она не могла полностью отрезать себя от дела, которое строила годами, — но полномочия передала, поставив подпись с лёгкой, едва заметной заминкой. Её рука на мгновение замерла над бумагой, и в этой паузе, казалось, сжались все её годы борьбы, побед и ошибок.

Никто из присутствующих — ни юристы, ни Дима, ни сам Виктор — не давил на неё. Они молчали, понимая, насколько тяжёлым был этот шаг. Альбина подняла глаза, её губы дрогнули в усталой, но решительной улыбке.

— Всё, — сказала она, ставя последнюю подпись. Ручка тихо щёлкнула, когда она положила её на стол. — Командуйте, мальчики. Няньки над вами больше нет.

— Свобода попугаям! — провозгласил Виктор, его голос был громким, но с ноткой горечи, которую он не смог скрыть. Он скрестил руки, глядя на неё с лёгкой насмешкой, но в его глазах мелькнула тень уважения. — Что, Аль, в тридцать лет на перековку?

— Да полный абзац… — вздохнула она, откидываясь на спинку кресла. Её пальцы невольно коснулись кольца на руке, и она усмехнулась, качнув головой. — Никогда не думала, что придётся учиться на строителя.

— Вот ведь, закатал он тебя в асфальт все-таки… Козел! — Витя посмотрел на нее, и в его взгляде мелькнула мучительная горечь. Он выдохнул, быстро выходя из кабинета. Следом ушел и Валерий с помощниками, оставляя друзей наедине.

Дима шагнул к ней, обойдя её кресло, и его руки легли на её плечи, сильные пальцы начали мягко массировать затёкшие мышцы.

— Расстроена? — спросил он тихо, его голос был тёплым, с той знакомой заботой, что связывала их годы.

Альбина прикрыла глаза, позволяя себе на мгновение раствориться в этом прикосновении.

— Немного… — призналась она, её голос был мягким, но с лёгкой дрожью. — Сложно закрывать одну страницу и открывать другую.

Дима хмыкнул, его пальцы надавили чуть сильнее, разминая узлы напряжения в её шее.

— Что-то кончается… что-то начинается… — процитировал он, и в его тоне мелькнула тень их старых разговоров, тех самых, семь лет назад, когда они оба стояли на перепутье. — Твоё место с семьёй, Аль. — Он помолчал. — Яр любит тебя…. Любит настолько сильно, что все эти годы жил тобой…

— Ты сейчас про завещание? — тихо улыбнулась Альбина.

— Не только…. — Дима чуть наклонил ее голову вперед, растирая затылок, — он никогда тебе этого не скажет. На его почте было многое о тебе. Он ни на день не выпускал тебя из виду. Всегда страховал…

— Знаю я эту историю с ПМЭФ… — проворчала Альбина.

— Не только тогда… — покачал Дима головой. — Аль… честно, мне кажется ты для него и любимая женщина, и в какой-то мере ребенок, которым он гордится невероятно. В его любви к тебе намешано столько всего, что он порой и сам не понимает себя. Но одно точно — ты для него — все. Вся его жизнь. И он доверяет тебе полностью. Знает, что ты справишься со всем. Всегда справлялась. Не зря он сразу сажает тебя в кресло своего первого зама.

— Буду восстанавливать то, что разрушила… — Альбина зажмурилась, её голос стал тише, почти шёпотом, но в нём чувствовалась решимость. — Имидж компании, имидж мужа… Блин, Димка… — Она усмехнулась, качнув головой. — Я всё-таки стала Миитой. Вот ведь… судьба. — Её пальцы невольно коснулись кольца на руке, и она вздохнула, её мысли унеслись к прошлому. — Я за эти дни… много раз Элю вспоминала. Что, если бы тогда я согласилась на предложение Ярослава? Что, если… мы бы обе нашли своё счастье?

Дима замедлил движения, его руки на мгновение замерли, и в тишине офиса, нарушаемой лишь шорохом дождя за окном, его голос стал серьёзнее:

— Не знаю, Аль, — честно признался он. — История не знает сослагательного наклонения. А моё мнение… — Он сделал паузу, словно подбирая слова. — Любить по-настоящему вы с Ярославом оба научились, только потеряв очень многое. А Эльвира… она взрослой так и не стала. Ты права была тогда — у неё шансов встать на ноги было куда больше, чем у нас с тобой. У неё была любящая мать, здоровая дочь, стартовый капитал… Всё у неё было. Но она сама ничего не хотела, предпочтя строить из себя жертву, читать романы и ждать того, кто решит все ее проблемы.

— Не любишь её больше? — Альбина открыла глаза и мягко положила свою руку на его, лежащую на её плече. Её голос был тихим, но в нём чувствовалась искренняя забота.

Дима кашлянул,