Полководцы эпохи Александра II - Алексей Васильевич Шишов

«Я воспротивился подобным атакам, которые настойчиво требовали многие, и таким образом сохранил войска для более важных боевых действий…

Я хочу спокойно дождаться того момента, когда голод вынудит Османа-пашу попытаться вырваться из окружения, и заставить его сдаться. Уже приняты необходимые меры».

Под руководством инженер-генерала были организованы шесть участков (дистанций) линейного обложения Плевны, созданы пояса укреплений осадных войск, дороги для маневра силами, улучшена система снабжения, отрыты прочные окопы, удобные землянки, проложены линии телеграфа. К осадному лагерю были приближены далеко расположенные госпиталя. Все это уменьшало потери осадных войск в людях.

Умело расставленная на батарейных позициях артиллерия (осадная и полевая) вела прицельный, концентрированный огонь по разрушению назначенных крепостных сооружений. Но перед этим осадные батареи должны были произвести тщательную пристрелку неприятельских позиций.

Тотлебен придерживался намерений своих предшественников по ведению осадной войны, благодаря чему блокада Плевенской крепости превратилась в жестокую осаду. Русские войска каждодневно то в одном месте, то в другом продвигались все дальше вперед к городской и крепостной черте Плевны, стремясь к тому, чтобы «стеснять» турецкую линию обороны, с которой мушир Осман Нури-паша постоянно получал безрадостные донесения.

Все же главным «осадным оружием» русских являлась бомбардировка крепостных укреплений и лагеря турецкой армии. Плевна подвергалась артилерийскому обстрелу каждый день. Причем батареи русских и румын за многие дни хорошо пристрелялись к назначенным им целям. Участник плевенского «сидения» майор султанской службы Таль-ат писал в своих мемуарах:

«Почти перед каждой бомбардировкой нашего лагеря противник пускал из своей главной квартиры ракету, что должно было служить сигналом для начала бомбардировки, после чего следовало исполнение поданного сигнала. Но, кроме того, в армии противника употреблялись еще некоторые другие курьезные знаки или сигналы.

Так, для привлечения внимания наших войск в Главной квартире противника зажигались разноцветные фанари, после чего разом занятые русскими позиции освещались такими же фанарями и другими приспособлениями, так что мы в первый раз, когда это случилось, подумали, что неприятель празднует что-нибудь. Вслед за такой иллюминацией со стороны русских открывалась пальба из орудий холостыми зарядами.

Все это невольно обращало внимание наших войск, и когда люди выходили из своих закрытий на насыпь укреплений для наблюдения за этой картиной, то русские моментально открывали по ним убийственный огонь из орудий уже боевыми зарядами и тем наносили нашей армии большие потери…»

Такая деятельность героя обороны Севастополя под Плевной производила сильное впечатление на войска, участвовавшие в осаде турецкой крепости. Один из ее участников, мемуарист М.А. Газенкампф, в своем «Дневнике» писал:

«На Тотлебена войска смотрели с благоговением. Всякий солдат понимает, что это генерал настоящий, мастер своего дела. Держит он себя превосходно: с солдатами – приветлив и заботлив; с генералами и офицерами – деликатен и обходителен, но строго требователен».

Интересен такой пример. Генерал-лейтенант П.Д. Зотов, командир 4-го армейского корпуса, получив от Тотлебена приказание, стал излагать ему свои соображения и возражения. Тот слушал подчиненного ему корпусного командира минут пять, затем посмотрел на часы и сказал:

«Ваше превосходительство, время не терпит. Я вас прошу сейчас же исполнить мое приказание, а затем изложить ваши соображения письменно и представить мне: я прочту их потом».

Сам П.Д. Зотов, будущий генерал от инфантерии и мемуарист, о первых шагах начальника отряда обложения Плевны в своем подзабытом исследователями «Дневнике» ревниво писал следующее:

«Тотлебен все опасается попытки Осман-паши сделать прорыв по Ловченскому шоссе, хотя прорыв в этом направлении не имеет смысла, не менее того приказано 2-ю бригаду 30-й дивизии перевести на левый берег Тученицкого оврага…

С прибытием 3-й гренадерской дивизии линия обложения получила следующий вид и подразделение: 1-й участок: Северный, на правом берегу Вида, от реки до Гривицкого редута, занимают две дивизии румын; 2-й участок: Восточный, от редута до Радишевской высоты, занимает Криденер с 7-ю полками 9-го корпуса; Южный фронт разделен на три участка: 2-я дивизия от Радишевской горы до Тученицкого оврага; 4-й участок Скобелева с 16-й и 30-й дивизиями от Тученицкого оврага до Учина; 5-й участок Каталея с 3-й гвардейской дивизией от Учина до Вида; 6-й участок Ганецкого на левом берегу Вида, две дивизии гренадер и дивизия румын.

Последние строят плотину, чтобы поднять воду и сделать невозможным переход вброд для турок между Опоноцом и Трыновым, – вряд ли этого достигнут; плотина должна была быть гигантских размеров и необыкновенно прочной постройки, чтобы задержать течение Вида.

Сверх того Тотлебен хочет отнять у турок водяную силу их мельниц и приказал строить плотины, чтобы остановить течение ручьев Гривицкого и Тученицкого; с последним вряд ли справятся – течение быстрое и масса воды порядочная, тут нужна капитальная работа.

Конечно, эти работы имеют свою хорошую сторону, не давая людям разлениться, но 2-й дивизии приходится накладно. Позиция, ею занимаемая, протяжением более 3-х верст, в траншеи и прикрытия к батареям выходит целая бригада; а из другой, сменившейся со службы, приходится назначать на работы 1500 человек…»

Тотлебен, ставший, по сути дела, руководителем обложения Плевенской крепости, уже имел достаточно большую известность в рядах русской армии как один из героев обороны Севастополя. В офицерском кругу он уже давно зарекомендовал себя и знающим дело, и авторитетным военачальником. О том писали современники в своих походных дневниках и послевоенных мемуарах.

Один из них, генерал-фельдмаршал и генерал-адъютант И.А. Гурко (Ромейко-Гурко) в своих малоизвестных «Записках о кампании 1877–1878 гг.» так описывает свою встречу с Тотлебеном по прибытии в армейскую штаб-квартиру под осажденной Плевной:

«В этот день в первый раз встретил я в Горном Студенце генерала Тотлебена. Вид этого человека, с именем которого связана одна из блестящих эпопей новой истории, производил приятное впечатление. Он горячо поздравил меня с одержанными мною успехами, без малейшей толики зависти, а впрочем, ему и завидовать было нечему, его слово стояло и стоит неизмеримо выше моих скромных заслуг…

Тут Тотлебен попросил меня ехать с ним под Плевну и принять командование над всей кавалерией до замены Крылова. Помня слова Государя, что он желает послать меня за Балканы деблокировать Шипку, и имея большое влечение к этому поручению, чем к командованию потерявшей вид кавалерией, я отнекивался от этого поручения…

Тут разговор наш закончился ничем…»

Благодаря усилиям Тотлебена по воплощению его плана в жизнь, под Плевной довольно скоро наметился успех. Осадное кольцо стиснуло турецкий гарнизон. В городе, в стане турок, начались болезни и голод. Осажденные совершенно лишились помощи извне: их число неумолимо сокращалось, лазареты были переполнены ранеными и больными. Желающих «стать» при удобном случае дезертирами становилось все больше, особенно среди султанского ополчения.

Положение затворившейся в Плевенской крепости турецкой армии становилось все тяжелее. На