Калевипоэг - Фридрих Рейнхольд Крейцвальд

предсказания или обращения, создает определенное настроение, подготовляет читателя к событиям, о которых повествуется в песне (сравним, например, жизнерадостный и оптимистический запев в VIII песне с трагическим, мрачным вступлением к XX песне). Окончания песен, как это присуще эстонской народной поэзии вообще, — довольно обрывистые, так же как и переходы внутри песен от одного события к другому. Описания природы обычно сжаты, но ярки и при этом тесно связаны с сюжетом. В песнях используются композиционные контрасты (например, похищение Линды и веселые напевы сыновей на охоте в III песне), нарочитая отрывочность (например, в IX и XV песнях) и т. д.

Эпосу, с его своеобразным героическим миром, своеобразными образами и событиями, присуща и особая поэтика. Спокойный и торжественный тон эпоса соответствует героике его содержания, величавая неторопливость и плавность повествования — мощи героя, величию совершаемых им подвигов. Эта монументальность эпического стиля в «Калевипоэге» достигнута благодаря использованию в нем в известной степени определившихся и в большинстве случаев неразрывно связанных друг с другом поэтических приемов (различных повторов, перечислений и т. д.). Широкое и подробное эпическое повествование отражает все новые характерные стороны, черты и детали явлений, создает новые дополнения и поэтические образы; красочные картины, символы и гиперболы сменяют друг Друга. Вместе с тем в художественное полотно произведения вплетены лирические, юмористические и сатирические элементы народной песни, что умножает богатство выразительных средств.

Для «Калевипоэга», как и для других древних эпосов, характерна гиперболизация жизненных явлений, фантастика, аллегория и символика. С одной стороны, это почерпнуто из народной поэзии, с другой же — сам составитель эпоса, учитывая внешние препятствия, вынужден был раскрывать в аллегорической сказочной форме острые идеи борьбы. Поэтическое существо эпоса в том и состоит, что в нем изображаются дела, которые не по плечу обыкновенному человеку: только богатырь в борьбе с фантастическими существами и может проявить свою силу и способности. Как и сказка, эпос не рождает сомнений в том, что возможно и что невозможно; в его представлениях и образах имеется своя внутренняя логика. Все по-своему обосновано и мотивировано, подготовлено особой сказочной атмосферой былинного мира; в последовательности и правдоподобии этих обстоятельств художественная убедительность образов и событий.

Как уже отмечалось, «Калевипоэг» полностью выдержан Крейцвальдом в форме эстонской старинной народной песни. Это позволило наиболее ярко раскрыть содержание образов и событий в эпосе, отразить своеобразие эпохи. Стих эстонской старинной народной песни состоит обычно из четырех хореических стоп, причем для стихотворного ритма существенны как ударения, так и специфические для эстонского языка соотношения длительности гласных. В переводе это ритмическое чередование, так же как и своеобразие фонетики и морфологии языка старинных эстонских песен, передать почти невозможно; непереводима полностью и вся система звуковых образов эстонской народной песни — аллитерация и ассонанс, начальная рифма. Широко используется в эпосе параллелизм — своеобразный художественный прием народной песни, заключающийся в том, что мысль, выраженная в одном стихе, повторяется в следующем или в следующих другими словами и образами. Параллельные стихи помогают развить и уточнить мысль, углубить настроение, придать новые эмоциональные окраски. Сопоставляя отдельные, схожие по содержанию конкретные картины, параллелизм приводит к известному обобщению.

Благодаря образности и конкретности, свойственным народной песне, умелому использованию сложившихся в ней в течение столетий и отшлифованных до совершенства стилистических и художественных приемов поэтики, меткости сравнений и обилию пословиц и поговорок «Калевипоэг» — глубоко народное и по своей форме ярко национальное произведение. Его словарное богатство непосредственно выражает богатство содержания эпоса, который охватывает разнообразнейшие проявления жизни народа. Живо, конкретно и красочно, как бы через особую исполинскую призму, в произведении отражается многообразие древней эстонской народной культуры.

4

«Калевипоэг» — произведение творческого духа эстонского народа, выражение его характера, исторической судьбы и многовековой борьбы, поэтическое обобщение народных традиций, стремлений и чаяний. Это национальное творение, зовущее к свободе, к созидательному труду, пробуждающее творческие силы народа. Особая роль «Калевипоэга» в общественной и литературной жизни, в развитии демократической культуры народа подчеркивается той острой борьбой вокруг эпоса, которая началась еще в период его составления. Почти на протяжении целого столетия «Калевипоэг» был ареной столкновений противоположных общественно-литературных направлений и течений, являясь мощным оружием в руках демократических сил.

Во второй половине прошлого столетия, в период национального движения, направленного против крепостничества, стан врагов эпоса возглавляют идеологи реакционного помещичьего класса — прибалтийские пасторы Каллмейер, Шюдлэффель, Аренс и другие. Они стремились уничтожить труд Крейцвальда, утверждая, будто эпос «Калевипоэг» не народное произведение, а мистификация, тенденциозная выдумка. Особую ненависть врагов вызывали намеки на острые социальные проблемы и отражение народной борьбы против иноземных захватчиков и различных угнетателей. Наряду с немецкими пасторами выступал против «Калевипоэга" и представитель консервативно-клерикального направления реакционный эстонский журналист и литератор Яннсен.

Представители же демократического направления в национальном движении, напротив, с большим воодушевлением встретили появление эпоса. Они подчеркивали его идейно-художественные достоинства и социальное значение.

Молодой К.Р. Якобсон, выдающийся общественный деятель-демократ, особо отмечал боевое значение «Калевипоэга». В своих школьных хрестоматиях Якобсон публиковал отрывки из наиболее насыщенных актуальным содержанием глав эпоса. Часто он пользовался цитатами из «Калевипоэга» в статьях и передовых, которые печатал в издаваемой им демократической газете «Сакала».

Пламенными почитателями «Калевипоэга» были поэтесса и основоположница эстонского театра и драматургии Лидия Койдула, крестьянский поэт Адо Рейнвальд, поэт и выдающийся языковед-фольклорист Михкель Веске, драматург и критик Юхан Кундер, автор исторических повестей Эдуард Борнхёэ и другие. Эпос высоко ценили выдающийся художник Иохан Кёлер, композитор Кунилейд-Себельман, скульптор Аугуст Вейценберг; идеи, заложенные в «Калевипоэге», оказали значительное влияние на их творчество (Вейценберг создал, например, по мотивам эпоса ряд скульптурных произведений)[11].

Передовые народные учителя воспитывали у своих учеников любовь к «Калевипоэгу», желание изучать это произведение. Велико было влияние «Калевипоэга» на дальнейшее собирание и изучение материалов народного творчества, а также других этнографических памятников. Результатами этой деятельности эстонцы вправе гордиться: рукописное собрание фольклорных материалов, хранящихся в Литературном музее имени Крейцвальда при Академии наук Эстонской ССР, достигло семисот пятидесяти тысяч страниц; оно несомненно принадлежит к числу самых больших и полных собраний фольклора в мире.

С конца прошлого столетия главными врагами «Калевипоэга» стали реакционеры — идеологи буржуазного национализма. Они стремились извратить и подтасовать идеи эпоса. Пасторы пытались так истолковать эти идеи, чтобы они могли служить целям лицемерной церковной морали, буржуазные политиканы старались использовать популярность «Калевипоэга» для демагогической пропаганды «национального единства». Но это не удавалось им в силу ясно выраженного демократического содержания эпоса. Тогда в «Калевипоэге» начали выискивать различные «ошибки», «недостатки» и заговорили о необходимости «исправления» и переделки эпоса. С рядом нигилистических статей о «Калевипоэге» выступили декаденты из литературного кружка «Ноор-Эсти»