Дитя чумного края - Натали Абражевич

— Холера будет пострашнее пары лишних бочек, выпитых еретиками, — с показной холодной отстраненностью заметила Йерсена.

Ее раздражал сам его голос, ставший слишком низким, неуместным для настолько сухощавого мальчишки. Она видела, что Йергерт злится из-за ее холодности, смутно радовалась, отвлекаясь от того, что злило и ее саму: Орьяна и ее дурацкая затея.

С того дня, как довелось услышать разговор меж ним и братом Бурхардом, она не унималась — липла к Йергерту, пока косила глазом: сделает ли что-то Содрехт? Тот хоть видел, предпочел не замечать. И злилась уже Орья, лезла лишь усерднее, все дальше заходила…

Йер так мерзко было наблюдать, что каждый раз она старалась сесть подальше и держаться в стороне, как будто бы не с ними.

— Потому-то я бы всех их перевешал, — бросил Йергерт с вызовом. — И лучше за ноги. Кто обоссытся — хоть грехи с лица чуть смоет перед смертью.

— О-о-о, — без всяческого выражения небрежно протянула Йер. — Долго придумывал?

— В чем он не прав? — влезла Орьяна. — Толку-то на них добро переводить?

Йер глянула неодобрительно, прекрасно понимая — та поддакивает, только чтоб поддакнуть.

— Лучше расскажи, кого из наших видел? — Спросил Содрехт и глотнул из фляжки, что они передавали по рукам. В ней подогретое вино плескалось почти неразбавленным, удобренное медом с пряностями.

— Видел брата Йе́вена. Под ним споткнулась лошадь, и он насмерть отбил брюхо о луку, — мрачно ответил Йергерт. — Еще брата Гальберта… Он при фирмарии торчал. Его под Коршенро́э чем-то окатили, тело в основном ошпарило, но одна капля угодила в глаз.

Йергерт поежился, напрягся, будто заново увидел это зрелище.

— И он?..

— Ослеп на этот глаз. Там здоровенная дырень, вся выжженная. — он с усилием выдрал клочок травы, затем еще один. — Я б лучше с бергфрида шагнул, чем так.

Повисла тишина, гнетущая и тягостная, и в ней явно было слышно, как опять в горах завыло — так пронзительно и так тоскливо, что до самых ребер пробрало.

— Спроси у брата Бурхарда, не лучше ли шагнуть откуда, если сделался вдруг одноглазым, — не сдержавшись, предложила Йер негромко, и слова почти что потонули в ветре. Она знала, что опасно близко подошла к черте дозволенного и что тыкает в больное.

Йергерт разобрал. Он резко повернулся и уставился, но Йер следила только краем глаза, а сама смотрела вдаль, на солнце, что ползло все ниже, к крышам.

— Ты сама пойди спроси, в чем разница: жить с детства одноглазым или взрослым вдруг остаться с обожженной мордой и без глаза, — рявкнул он. Гораздо злее, чем, пожалуй, можно было ожидать. — Или лучше на себе проверь. А… ты не можешь, ведь к почти шестнадцати все не доучишься никак.

— Как и почти все сестры-чародейки, — процедила Йер.

— Что только подтверждает: нечего вам, бабам, делать в Ордене. Если так хочется себя занять, так драили бы котелки, как полусестры, и говно носили.

Йергерт отобрал у друга фляжку. Йер заметно дернула губами, плотно сжатыми, но промолчала — дальше была та черта, какую они не пересекали на людях.

— Да брось. И где бы Орден был, если бы не целительницы? — поспешил не согласиться Содрехт.

— Йер-то не целительница, — влезла Орья.

А Йерсена все молчала, только пристально следила и ждала, когда же Йергерт фляжку поднесет к губам. В последний миг дернула грань и резко, грубо потянула магию с той стороны. Вино почти вскипело.

Йергерт не успел заметить и глотнул. Мгновенно плюнул и закашлялся, ему плеснуло в нос и залило одежду.

— Как ты, сука, это пил?! — он пялился на Содрехта.

Тот молча забрал флягу.

— Ты чего? — Орьяна тут же подползла поближе и разглядывала, юношу, что до сих пор пытался дышать ртом.

Теперь она сидела слишком близко.

— Да всю пасть обжег. Дрянь эта — просто кипяток!

Содрехт встретился с Йер взглядом и едва заметно качнул головой в неодобрении. Она поджала губы и молчала.

— Слушай, у тебя аж кожа покраснела, как бы волдыри не вспухли… — суетилась Орья, придвигаясь только ближе и склоняясь к самому лицу.

— Ну охереть!

— Сходи к целительницам. Есть нормально ведь не сможешь.

— Не хватало еще из-за ерунды…

— Ну нет, пойдем!

Орья вскочила. Ей, как и всегда, было плевать, что Йергерт не любил в фирмарии бывать, — она вцепилась ему в руку и тащила его за собой. Тот вяло упирался, но не слишком уж старательно, и все же сдался.

Йер и Содрехт наблюдали молча. Наползала тень дома конвента. Ветер выл в горах.

— Спасибо, что не сдал, — сказала Йер.

— Ты это зря, — негромко отозвался он.

Она нахохлилась и предпочла не отвечать. В задумчивости тронула редкую траву.

— Знаешь, это плохо кончится, — пробормотала она тихо. — Орья с Йергертом.

— Я не хочу об этом говорить.

Опять повисла тишина — тяжелая и неприятная. Йер наблюдала, как трепещут на ветру бурые волосы, не до конца прихваченные кожаным шнуром. Массивным силуэтом Содрехт походил на севшего на задницу медведя, мастью — тоже. И обманчивая вялость в нем была такая же — казалось, грузная неповоротливая туша не способна к ловкости и скорости.

Он первым не стерпел неловкости.

— Что толку это обсуждать. Что толку даже думать, если не зависит от меня здесь ничего.

— Ты мог бы приструнить их.

— Пальцем пригрозить?

Йер в раздражении швырнула в него клок травы. Не долетел, конечно, только разлетелся жалкими ошметками, подхваченными ветром. Они оба наблюдали, как их тащит по земле.

— Я, если б мог решать, хотел бы в жены орденскую чародейку, — очень честно и серьезно сказал Содрехт. — Чтобы было хоть, о чем поговорить. Ну или чтобы как у остальных — жена сидела б в городе, и я ходил к ней лишь тогда, когда наскучит дом терпимости. А Орья ни отстать не может, ни понять — так хоть поменьше стала доставать, на Йергерта переключилась.

— Орья вовсе неплоха, да и не в этом…

— Нихера. При ней не обсудить, ни как в очередной раз съездил в Духами забытые Обосранные Жопки, ни какую тварь там убивал, ни сколько волочил ее кишки на сапоге, недоглядев.

— А так уж обязательно все это обсуждать с невестой или же с женой? — Йер вынудила себя возразить, но в голове звенела мысль: он прав. И дело вовсе не в кишках и тварях.

— Нет, не обязательно, — на удивление покладисто кивнул ей Содрехт. — Но вот знаешь… помнишь, сразу как меня приняли в Орден, я показывал вам меч?

Йер помнила. В отличии от Йергерта, что унаследовал клинок отца, для