Биология в фокусе. Естественные отделения университетов Российской империи (1830–1900) - Екатерина Юрьевна Жарова

В 1898 г. Н. И. Кузнецов добился ассигнования 10 000 рублей на постройку нового здания для ботанического кабинета. Здание рядом с домом директора сада было построено за лето 1898 г., но не было отделано, в связи с чем практические занятия пришлось сократить, а инвентарь кабинета перенести в другие помещения, в том числе в квартиру профессора[849]. В 1899 г. кабинет был оборудован и практические занятия были восстановлены.

Двадцать лет развития Зоологического музея и кабинета Дерптского университета связаны с именем Г. А. Флора, который был его директором с 1861 по 1883 г. Однако Г. А. Флор был систематиком-энтомологом, который мало интересовался другими отраслями зоологии, в том числе сравнительной анатомией, что позволило Ю. Кеннелю заключить, что «зоологический кабинет не получил при нем, ни как музей, ни как рабочий институт, никакого развития»[850]. И хотя нельзя согласиться с Ю. Кеннелем в том, что Г. А. Флор не сделал ничего для Зоологического музея Дерптского университета, тем не менее развитие его шло медленно.

Дело осложнялось тем, что согласно уставу 1865 г. Дерптский университет имел только одного профессора зоологии, тогда как в остальных русских университетах кафедра была разделена на две, что давало возможность развиваться как зоологическому, так и сравнительно-анатомическому направлению. При наличии только одной кафедры и одного профессора поле научной деятельности значительно сужалось, и развитие Зоологического музея зависело в основном от взглядов и научных пристрастий профессора. Так как Г. А. Флор был систематиком, то сравнительная анатомия на физико-математическом факультете оказалась в стороне, хотя на медицинском факультете уже существовал Сравнительно-анатомический институт.

Сравнительно-анатомический институт был образован в 1877 г. вместе с кафедрой эмбриологии, гистологии и сравнительной анатомии на основе сравнительно-анатомических коллекций анатомического театра медицинского факультета Дерптского университета. В 1879 г. должность прозектора при сравнительно-анатомическом институте занял Макс Браун, который в 1883 г. и был избран профессором зоологии физико-математического факультета. Данное избрание задало новое направление развитию Зоологического музея: в сторону сравнительно-анатомических исследований, даже несмотря на то что М. Браун пробыл в должности всего три года. Он занялся переоборудованием музея, за счет чего получил свободные помещения, в которых были устроены рабочий кабинет с библиотекой, аудитория и рабочая комната для практикантов. Во второй комнате расположилась демонстрационная коллекция для учебных целей, а также материал для практических занятий, кроме того, были приобретены микроскопы, микротомы и другие необходимые для микроскопических исследований инструменты[851].

После перехода М. Брауна в Университете Ростока должность профессора зоологии занял Юлий Кеннель, проработавший в Дерпте много лет. Кроме приращения коллекций и покупки инструментария, он устроил несколько аквариумов и террариумов с проточной водой и аэрационными аппаратами для разведения беспозвоночных животных для учебных и научных целей (в здание был проведен водопровод), а также обустроил новые места для практикантов за счет установления столов в нишах одной из зал. Но и в начале XX в. проблема помещений оставалась достаточно острой, поэтому Ю. Кеннель резюмировал: «К сожалению нельзя было устроить эти столы соответственно новейшим требованиям, так как провести к ним воду и газ невозможно. Институт отвечает теперь тем требованиям, которые можно ему предъявить при существующих средствах и помещениях. У музея же настолько мало места, что об удобной для осматривания расстановке вещей нечего и думать. Все вещи находятся в высоких шкапах, стоящих еще кроме того рядами одни за другими, что также сильно затрудняет консервирование. Чучела животных, особенно млекопитающих, все сделаны очень давно и плохо набиты и часто похожи на карикатуры. Но с имеющимися малыми средствами, при недостатке места и персонала, уже нельзя будет многое сделать ни для института, ни для музея»[852].

Профессор Ю. Кеннель в своей статье для биографического словаря был достаточно сдержан, описывая состояние Зоологического музея. На самом деле ситуация была действительно плачевной в сравнении с русскими университетами, получавшими намного большее финансирование. Его записка от 11 ноября 1896 г. описывает положение музея следующим образом: «Зоологический музей имеет 18 микроскопов, из которых 4–5 крайне стары и едва годны для употребления, а между остальными нет ни одного, который удовлетворял бы высшим требованиям. Демонстрации по зоологии возможны только благодаря тому, что другие институты дают зоологическому музею свои микроскопы во временное пользование… Существующая коллекция музея не может быть сохранена в целости при теперешних средствах. <…> Об увеличении материалов путем приобретения небольших коллекций или предлагаемых иногда предметов не может быть, конечно, и речи… Нет совершенно годной посуды для хорошей и поучительной установки спиртовых препаратов. Большая часть последних лежит в непрозрачной, плохо закрывающейся, иногда только мехом прикрытой посуде. Часто они лежат по нескольку вместе, так что такая коллекция совершенно теряет свой поучительный характер… При полном отсутствии каких-либо инструментов для производства биологических и сравнительно физиологических опытов над этими новыми отраслями зоологической науки нет никакой возможности работать. Всякое желание работать в этой области приходится, в виду отсутствия средств, уничтожать в зародыше»[853].

Такое положение Дерптского/Юрьевского университета объяснялось тем, что в 1890‑е гг. там еще действовали штаты 1865 г., которые значительно уступали штатам русских университетов по уставу 1884 г. А. С. Будилович в статье 1895 г. подчеркивал, что Юрьевский университет в сравнении со штатами провинциальных университетов по уставу 1863 г. недополучал от 67 000 до 76 000 рублей, а с учетом того, что русские университеты в 1890‑е гг. уже управлялись по уставу 1884 г., разница составляла до 100 000: «недочет в штатных средствах Юрьевского университета (271 тыс. руб. сер.) от таковых же по университетам: Киевскому (379 тыс. руб. сер.), Харьковскому (391 тыс. руб.) и Казанскому (398 тыс. руб.) восходит: до 108 тыс. по сравнению с первым, 120 тыс. со вторым и 127 тыс. с третьим»[854]. Еще необходимо учесть, что в Юрьевском университете существовал пятый, богословский факультет.

Естественно, такое положение университета никак не позволяло расширять учебно-вспомогательные учреждения, речь шла только о минимальной сохранности коллекций и инструментов. В этой связи реформирование университета в 1890‑е гг. следует рассматривать не только как инструмент русификации, но и как возможность улучшения его положения.

Выше говорилось о том, что, в отличие от остальных университетов, в Дерптском было только по одной кафедре ботаники и зоологии. Если ботаника так и осталась в положении единственной кафедры, соединявшей морфологические и анатомо-физиологические дисциплины, то в отношении зоологии ситуация улучшилась: в 1898 г. была учреждена вторая профессура зоологии, на которую был избран А. Н. Северцов.

Сам А. Н. Северцов впоследствии вспоминал, что профессор