Биология в фокусе. Естественные отделения университетов Российской империи (1830–1900) - Екатерина Юрьевна Жарова

1905 г. физико-математический факультет выделил 579 рублей для покупки необходимых предметов. На эти деньги были приобретены микроскоп Лейтца, микроскоп Рейхерта, электрический термостат[890]. Естественно, для нормальных научных занятий в лаборатории двух микроскопов было мало, пока она служила лишь учебным целям: в ней готовились коллекции препаратов и рисунков, необходимых для преподавания.

В 1909 г. перестройка восточного крыла университета была завершена, и зоологический кабинет смог разместиться в новом помещении. И при обратном переезде кабинета не удалось избежать сложностей: «С начала года кабинет занимал уже новое помещение, но пользоваться учебно-вспомогательными пособиями было почти невозможно, так как коллекции и прочие препараты за неимением шкафов пришлось сложить прямо на пол, а окна заклеить бумагой. Только к самому концу года, в декабре было получено разрешение приступить к заказам по окончанию оборудования и, можно надеяться, что к сентябрю 1911 года будет музей приведен в порядок и закончено устройство лабораторий»[891]. Новое помещение получил и зоотомический кабинет.

Однако, как выяснилось позднее, перестройка корпуса университета, где получили помещения зоологический и зоотомический кабинеты, была проведена не очень качественно. При перестройке была проложена особая система вентиляции, которая оказалась непригодной для музейных помещений. Из-за этой вентиляции «предметы, не защищенные стеклянными колпаками, покрываются тончайшей пылью, вернее сажей, приносимою вентиляционными отверстиями»[892].

В отчете за 1911 г. заведующий кабинетом профессор А. А. Остроумов в красках описал те проблемы, с которыми столкнулся зоологический кабинет в новом помещении: «Вентиляционные отверстия пришлось закрыть и заклеить толстой плотной бумагой, так как вследствие неумелого обращения с увлажнителями иногда воздух поступал до того насыщенный парами, что вода оседала на потолке, струилась со стен и окон, а воздухе пахло мокрой известью. Летом, через пробно открытое отверстие приточного канала весь музей два раза наполнялся густым дымом.

Температура лабораторных помещений зимою никогда не поднималась выше +12,5º Реомюра [15,63 по Цельсию] и то лишь до часу дня, после этого времени из лаборатории приходилось бежать от холода. В музее неоднократно наблюдалась температура в +6º Реомюра [7 по Цельсию], но падала и до +5 градусов [6,25]»[893]. Позднее Остроумов писал, что из‑за холода в лаборатории замерзали препараты, хранившиеся в формалине[894].

В отличие от зоологического и зоотомического кабинетов кабинет гистологии и эмбриологии не получил нового помещения, поэтому в ежегодных отчетах его заведующий исправно писал о тесноте помещения и невозможности организовать занятия. Проблема была решена только в 1914 г., так как профессор Э. А. Мейер, заведовавший зоотомическим кабинетом, ушел в отставку и Е. П. Головин стал заведовать двумя кабинетами – зоотомическим и гистологическим.

В Санкт-Петербургском университете в 1862 г. была образована комиссия для освидетельствования вспомогательных учебных учреждений под председательством профессора Э. К. Гофмана. Согласно его рапорту от 23 апреля 1862 г., «Ботанический кабинет имеет опись ботаническим предметам бывшего педагогического института, но собственно университетский ботанический кабинет каталога не имеет; он будет составлен к осени текущего года. Профессор Бекетов признал необходимым постройку в ботаническом кабинете новой мебели, приобретение нескольких микроскопов и устройство небольшой теплицы. Ревизионная комиссия, разделяя мнение профессора Бекетова, ходатайствовала об удовлетворении необходимым потребностям ботанического кабинета»[895].

Временная комиссия, которая управляла закрытым из‑за студенческих беспорядков университетом, предложила приобрести «по крайней мере четыре небольших микроскопа работы Шинка в Берлине, ценою по 60–65 талеров каждый, устроить в университете теплицу по плану г<осподина> профессора Бекетова и построить новую мебель для аудитории при ботаническом кабинете»[896]. При этом средства на приобретение микроскопов планировалось получить из сумм МНП.

Согласно отчету университета за 1863 г., в ботаническом кабинете было около 20 000 сухих растений, 40 живых растений в горшках, два сложных микроскопа, а также рисовальная форма и малый микроскоп[897]. Пришедший в 1861 г. в университет профессор ботаники А. Н. Бекетов после открытия университета начал активно наполнять ботанический кабинет необходимым инструментарием. К его заслугам относятся и устройство ботанического сада, и постройка нового здания, где, собственно, и разместился ботанический кабинет. Особенно много сил он вложил в создание учебно-научной базы кабинета, в котором появилось множество таблиц, нарисованных акварелью. Его дочь М. А. Бекетова вспоминала, что «эти таблицы исполнялись на дому у А. Н. Бекетова под его руководством и принадлежали другу Бекетовского дома талантливой художнице Екатерине Петровне Ипатовой»[898].

К концу 1860‑х гг. ботанический кабинет Санкт-Петербургского университета насчитывал около 22 000 видов растений в гербарии, 79 видов живых редких растений в горшках, 10 микроскопов, 131 таблицу, разные приборы, инструменты и посуду для исследований[899]. К этому времени уже был построен ботанический корпус в ботаническом саду, где и разместился кабинет.

К 1870 г. относится основание кабинета физиологии растений: именно тогда была «устроена в новом ботаническом здании лаборатория для занятий профессора и студентов анатомией и физиологиею растений, с темною комнатой для опытов над влиянием теплоты и света на растения»[900]. Этим профессором был А. С. Фаминцын, который преподавал в университете с 1863 г. Как вспоминал один из учеников А. С. Фаминцына И. П. Бородин, в то время не было даже настоящего ботанического кабинета (до постройки нового здания Ботанического института в университете была только аудитория и комната для практических занятий), а о физиологической лаборатории не было и речи. Поэтому А. С. Фаминцыну пришлось оборудовать лабораторию у себя в квартире, затемнив одну из комнат[901].

В отчете за 1872 г. содержатся подробные сведения о ботаническом кабинете. Он помещался на втором этаже ботанического здания, в нем находилось тринадцать микроскопов, два больших фонаря, устройство профессора А. С. Фаминцына для замены естественного освещения в зимний период, прибор Нойта с газовым механизмом, посуда, лупы, бритвы, дендрологические коллекции, коллекция плодов и семян, гелиостат Гильбермана. На первом этаже располагались аудитории и гербарий, заключавший 30 000 экземпляров растений, библиотека, русская дендрологическая коллекция профессора А. Н. Бекетова, палеонтологическая коллекция, таблицы[902].

Ил. 7. Криптогамический кабинет, лаборатория Императорского Санкт-Петербургского университета 1899 г.

Постепенно ботанический кабинет разрастался, и в 1890‑е гг. потребовалось его расширение: на надстройку третьего этажа было выделено 3000 рублей в 1893 г., в 1895 г. 12 000 рублей, а в 1896 г. еще 3500 рублей[903]. В 1896 г. было создано криптогамическое отделение ботанического кабинета под заведованием профессора Х. Я. Гоби. На его обустройство и внутреннюю отделку было получено 6000 рублей в 1896 г. и 1467 рублей в 1897 г. В отчете университета за 1896 г. указывалось, что особый