Амхельн. Под знаком орла - Майя Олав Глакс

поверить в чувства Арнлейва, и что тогда она не сможет отличить, когда ею будет руководить Тьма, а когда ей самой захочется поддаться им в ответ. Ведь Джен слишком хорошо помнила тот момент, когда чуть было уже не отдалась всецело влиянию Эгго. Этой извращенной химии, которая владела ей даже несмотря на влечение к Нику. Чувство, которое где-то в глубине тебя, так глубоко, что боишься признаться даже самой себе, хочешь испытать снова, даже если оно сожрет целиком, не оставив и следа от прежней тебя.

— Тебе придется учитывать мои желания, даже если они будут идти в разрез с твоими, — напряженно сглотнув слюну, произнесла Джен. — Только так я смогу понять, что ты считаешься с моими чувствами.

— Если ты не будешь перманентно желать моей гибели или того, чтобы я оступился в шахматной партии по захвату этого мира, думаю, это более, чем приемлемо, — вдобавок к хитрой улыбке в глазах Арнлейва загорелся азартный огонек победы.

— Можно мечтать о твоем убийстве хотя бы по однолуниям? — рискнула пошутить Джен, чем вызвала громкий смех Эгго.

— Я тебе уже говорил, можешь не только мечтать, но и пытаться убить меня. Но договорились, только по однолуниям!

Возможно, в некромантке тоже играл алкоголь, а может, ее все же провоцировали едва ощутимые иголки, которые то слабее, то сильнее терзали кожу. Она резким движением разбила пустой бокал о деревянное основание кресла, оставив в руке острый осколок.

— Однолуние еще так нескоро, дорогой. Как насчет свадебного подарка?

Арнлейв всего лишь несколько секунд смотрел на инфанту с подозрительным прищуром прежде, чем его улыбка приобрела маниакальный оттенок. И вместо ответа он просто отставил в сторону свой бокал и откинулся на спинку кресла, всем своим видом демонстрируя открытость и беззащитность.

— Я знал, что тебе захочется это повторить… — почти шепотом произнес он, наблюдая, как шаг за шагом Дженнифер приближалась к нему с осколком в руке.

В прошлый раз ею владело неверие в мнимую победу и мандраж от исполненной мести, сейчас же Джен понимала, чего стоило ожидать, и все же она предвкушала то, как могла причинить боль тому, кто мучил ее в кошмарах все эти годы. Некромантка надеялась, что всему тому виной именно Тьма, градус которой точно повысился в заметно помрачневшей гостиной, но все же Джен не могла отрицать, что это предвкушение почти граничило с возбуждением.

— Имеет смысл… куда? — во рту все пересохло, и вопрос инфанты звучал с хрипотцой и придыханием.

— Никакого, — с тем же напряженным возбуждением ответил Эгго, выгнув грудь ей навстречу. — Выбор за тобой, дорогая моя… жена…

От этого слова Дженнифер все еще хотелось скривиться, и она не стала сдерживаться. В конце концов, они только что говорили об искренности. И улыбка Арнлейва, ставшая от этого лишь шире, словно вознаграждала ее за честность.

Джен сначала одним коленом, потом другим забралась верхом на Эгго, все так же открывавшему себя ей.

— Очень… соблазнительно, — подчеркнул он, наслаждаясь фигурой инфанты в такой близи.

— Это тоже считаешь соблазнительным? — хмыкнула она, проведя осколком сперва по животу, груди и рукам Орла, скрытым черной рубашкой, а потом едва коснулась шеи и повела вверх, по здоровой части лица.

— Еще как! — емко вымолвил Эгго, словно наслаждался не меньше тем, что весь был в ее власти.

По крайней мере, создавал такую видимость, но и она пьянила не меньше содержимого бутылки, покоящейся на столике рядом. Он не отрывался от глаз Дженнифер, пытаясь прочитать в ее взгляде, полном сомнений, неуверенности и в то же время скрытых желаний, то, что подскажет, насколько она готова стать его. Во всех смыслах.

Джен же, едва касаясь острым осколком лица Арнлейва, словно слышала тиканье невидимых часов, отмеривающих последние секунды ее прошлой жизни. Уже почти ничего не отделяло ее от дороги, с которой уже не удастся свернуть. От темной бездны, готовой поглотить ее целиком.

Острие проделало путь по щеке к глазу Арнлейва и обратно, спустившись снова к шее. Наконец, Дженнифер встретилась со взглядом Эгго, в нем уже пылал настоящий пожар, и оторваться от него уже было невозможно. Казалось, этот огонь охватил и ее саму, кожа ее почти что воспламенилась от томительной боли, которую причиняла охватившая их обоих Тьма. И скорее она, чем сама Дженнифер, заставила руку некромантки надавить на осколок, чтобы тот мягко вошел в шею Арнлейва.

Глаза Эгго в тот же миг блаженно закатались под трепещущие веки, а Джен испуганно вздрогнула, когда его руки неожиданно схватили ее за талию. Вероятно, в этот момент она дернула осколком, и кровь фонтаном брызнула из шеи Арнлейва, заливая ее обнаженные плечи.

— Ох, Смерть… — не сдержалась инфанта, отдернув руку от осколка, чтобы прикрыть лицо от брызг крови, но руки Эгго, державшие ее железной хваткой, не позволили ей отпрянуть от его тела.

Она с нескрываемым ужасом наблюдала за тем, как в алый цвет окрасилась шея Арнлейва, потемнела и без того черная рубашка и испачкалось кровью кожаное кресло. Но помимо отвращения Джен испытывала непередаваемый экстаз. Вряд ли она всерьез надеялась, что в этот раз свершится чудо, и Эгго не сможет очнуться, но теперь, не имея лишних иллюзий, она действительно наслаждалась тем, что причинила ему, без сомнений, невыносимую боль, нечто такое, что он, как минимум, заслуживал за все свои злодеяния. И чем дольше Джен смотрела на истекающего кровью Правителя Амхельна, тем более заметно ужас на ее лице превращался в довольную ухмылку.

Вскоре ее ухмылка нашла свое отражение на лице Арнлейва, когда осколок в его шее неожиданно сам по себе выскользнул наружу, а кровь в порезе буквально забурлила, сворачиваясь и перекрывая рану крупным рубцом прямо на глазах инфанты.

— Понравилось? — блаженно протянул Эгго, когда поток крови остановился, и он медленно открыл глаза. — Не хочешь повторить?

— Ты — больной извращенец, — бесцветно ответила Джен, не в силах определиться, какие чувства испытывает в этот момент.

— И в этом, мы, кажется, похожи, не так ли? — его улыбка на фоне залитой кровью шеи выглядела поистине чудовищной, но инфанта не удержалась, чтобы не бросить беглый взгляд в сторону упавшего осколка, словно всерьез обдумывая предложение Арнлейва.

Но его руки, неожиданно поднявшиеся вдоль ее спины, заставили забыть об этом так же быстро, сосредоточив все внимание инфанты на этих прикосновениях и на губах, которые внезапно оказались в опасной