Созвездие рязанских маршалов - Александр Фёдорович Агарев

Случалось также, что заграждения строились даже не на главном направлении, которое необходимо было загородить, а на второстепенном. Это приводило к тому, что наступавшие без затруднения достигали переднего края. Было определено, что:

Во-первых, – войска, сооружавшие заграждения, впадали в две крайности: они или отходили при первом нажиме со стороны наступавших, не используя всех средств сопротивления, или распадались на маленькие группы вплоть до полного окружения. Управление боевым предпольем обычно поддерживалось с места позиции и всегда нарушалось в промежутках между позициями. При отходе воинская авиация ещё не научилась поддерживать войска в предполье и их атаку.

Во-вторых, войска, преодолевавшие предполье, не всегда ясно представляли, что надо делать для того, чтобы быстро проникнуть через заграждения и достигнуть переднего края. Причина такого положения дел крылась в том, что учения по преодолению предполья никогда почти не проводились. Если же и проводились, то само предполье имело лишь условное заграждение и потому не защищало от огня. Вот почему на учениях, как только войска сталкивались с действительным заграждением, оказывалось, что они не обладают практикой, сноровкой и умением при преодолении заграждений. Были случаи, когда наступавшие задерживались на участках заграждений на длительный срок, не зная, с какой стороны приступить к их преодолению.

В исполнении задач по преодолению предполья были отмечены два, лежащих на поверхности и на первый взгляд наиболее простых, варианта проведения операции: или движение атаки в разворот по отношению к боевому порядку через всю полосу, вплоть до переднего края, или стремление уничтожить оборону предполья.

Незнание и неумение в решении задач по преодолению предполья сказывалось и на постановке задач. Часто они не носили конкретного характера. Допускалось, например, движение в направлении опушки, вместо того, чтобы разобраться конкретно в заграждении и поставить задачу для преодоления этого заграждения, вместо приказа о правильной атаке позиции заграждения с фронта. Этого не было. И только после вмешательства высшего начальства применялся выход и удар во фланг.

Выявилось также неумение применяться к местности и правильно использовать местные предметы для укрытия бойцов. Боец бежит не столько, сколько нужно, а до тех пор, пока почувствует усталость, и он иногда вынужден был останавливаться на открытой местности под огнём противника. Неверные действия в горных условиях, в лесу, слабая ориентировка – всё это приводило к тому, что быстро часть терялась и выходила из своих границ, а в горных условиях отделения, боясь потерять связь, прижимались друг к другу и оставляли фланг открытым.

Одним из самых главных недостатков являлось и то, что командиры подразделений в ходе боя не оценивали обстановку, не отдавали себе отчёта в том, что представлял собой противник, какова система его заграждений, не определяли, где находилась передовая позиция промежуточных рубежей и какими силами они оборонялись. Причиной всего происходившего была реальная обстановка, в которой командиры, выслав разведку, забывали о ней, вследствие чего сами находились в неясной обстановке, тем самым неправильно ориентируя и воспитывая разведчиков.

Заместитель наркома обороны генерал-армии К.А. Мерецков во время пребывания на учениях в Ленинградском военном округе

В результате проведённой работы войска быстро усвоили указания Народного комиссара и старших командиров, получили большую практику в обороне и преодолении предполья. Было выявлено и усвоено, что лишь начало успешных и настойчивых действий во время боя в предполье развёртывает инициативу как при обороне в предполье, так и в его преодолении.

* * *

Кирилл Афанасьевич подробно остановился на всех проблемных, не всем угодных моментах в состоянии дел в Вооружённых Силах Советского государства Его доклад не всем был по душе, особенно руководству страны. Поэтому далее я позволю себе привести оставшуюся часть доклада К.А. Мерецкова дословно:

17[261]

От слов – к делу

Заключительные слова доклада К.А. Мерецкова, наверное, заставили, как минимум, задуматься всех присутствовавших в зале участников совещания высшего руководящего состава РККА. Заканчивался предвоенный (1940) год. Все понимали, что война, практически, стояла на пороге общего советского дома. И, очевидно, что ситуация в армии должна была волновать каждого разумного командира.

Однако критическая оценка Мерецковым подготовки армии кое-кому пришлась не по душе. В перерывах между заседаниями некоторые сердились, но в выступлениях оправдываться не стали. Насторожился и народный комиссар обороны. Критика затрагивала и его. Правда, С.К. Тимошенко стал наркомом обороны недавно, и во многом вина ложилась на его предшественника, равно как и на предшественников самого Мерецкова по Наркомату обороны и Генеральному штабу. Но и сам Мерецков не снимал с себя ответственности за наличие недостатков.

Надо отдать должное тому, что при подведении итогов совещания нарком обороны по справедливости оценил их высоко. Совещание действительно принесло большую пользу. В условиях уже охватившей Европу Второй мировой войны оно сыграло особую, конструктивную и положительную роль. Высший командирский армейский состав, практически, получил на этом совещании установки по всем направлениям боевой подготовки.

Современный читатель может задать вопрос: чем объяснить, что в деятельности командного состава Красной Армии было много недостатков?

Во-первых, к концу 1940 года наши командные кадры в большинстве своём были очень молодыми. Некоторые командиры в течение предыдущих двух-трёх лет прошли несколько служебных инстанций и командовали округами, соединениями, руководили штабами по нескольку месяцев. Они заменяли военачальников, выбывших из строя в 1937–1938 годах. Надо отдать должное тому, что вновь назначенные командующие, командиры и начальники штабов в своём абсолютном большинстве обладали высокими качествами; многие из них приобрели опыт в боевых действиях в Испании, на Халхин-Голе и в финской кампании. Однако они только осваивали свои новые обязанности, что, естественно, порою приводило к упущениям.

Во-вторых, дело подготовки войск, крупных военачальников и штабов усложнялось в тот период бурным развитием новой техники, главным образом авиации и танков, и в результате боевых действий, как у нас, так и на Западе, быстрым совершенствованием теории их боевого применения.

К.А. Мерецков подчёркивал, что в то время многие вопросы приходилось решать заново, поскольку быстро устаревали ранее изданные уставы и инструкции.[262]

Как показал, в частности, доклад К.А. Мерецкова, в большой степени неудовлетворительная ситуация в сфере боевой подготовки