Созвездие рязанских маршалов - Александр Фёдорович Агарев

в подавляющем большинстве воинских подразделений Советской Армии, выявленная в течение предвоенного года, буквально вынудили руководство Наркомата обороны провести столь расширенное совещание, с тем, чтобы в ходе его и последовавшей затем оперативно-стратегической игры повысить подготовку высшего руководящего состава армии. Это позволило также вынести основные теоретические вопросы, заранее разработанные на основе боевого опыта у нас и на Западе, получившие конкретное воплощение на основе проведённых манёвров и учений, на обсуждение участников совещания, а в последующем издать новые уставы и инструкции по вождению войск.

Необходимо было перестроить работу в округах, армиях и соединениях, чтобы быстро подготовить войска к неотвратимо надвигающейся войне. Теперь уже ориентиры были выстроены в соответствии с требованиями времени: боевую подготовку вести по принципу «учить тому, что нужно на войне» и «делать всё так, как на войне». Были также приняты меры по укреплению единоначалия, воинской дисциплины и порядка в войсках.

В начале января 1941 г. большинство участников совещания разъехалось по местам. Группа руководящих работников осталась на оперативную игру на картах. Присутствовали секретари ЦК ВКП(б) Г.М. Маленков и А.А. Жданов. Руководил игрой лично нарком обороны. Оперативная игра прошла чрезвычайно интересно и оказалась очень поучительной. По окончании игры планировался её разбор, причём для подготовки к нему отводились сутки.

Но неожиданно небольшую группу участников игры вызвали в Кремль. Заседание состоялось в кабинете И.В. Сталина. Мерецкову было предложено охарактеризовать ход декабрьского сбора высшего комсостава и январской оперативной игры. На всё отвели 15–20 минут.

Кирилл Афанасьевич отвечал по-военному чётко. Когда дошёл до оценки результатов игры, только лишь успел сконцентрировать внимание на действиях противника, когда Сталин, перебив его, начал задавать вопросы. Этим разбор фактически и закончился.

Начальник генерального штаба генерал армии К.А. Мерецков при проведении сборов руководящего состава и военной игры на картах. Слева – генерал-лейтенант М.П. Кирпанос, справа – генерал-лейтенант М.А. Парсегов

Суть вопросов сводилась к оценке разведывательных сведений о германской армии, полученных за последние месяцы в связи с анализом её операций в Западной и Северной Европе. Высказанные вслух соображения Мерецкова, основанные на данных о своих войсках и сведениях разведки, не произвели впечатления. К тому же истекло отпущенное ему время, и разбор был прерван.

Позднее К.А. Мерецков так вспоминал об этом знаменательном в его жизни эпизоде:

«Слово пытался взять Н.Ф. Ватутин. Но Николаю Фёдоровичу его не дали. И.В. Сталин обратился к народному комиссару обороны. С.К. Тимошенко меня не поддержал. Более никто из присутствовавших военачальников слова не просил. И.В. Сталин прошёлся по кабинету, остановился, помолчал и сказал:

– Товарищ Тимошенко просил назначить начальником Генерального штаба товарища Жукова. Давайте согласимся!

Возражений, естественно, не последовало. Доволен был и я. Пять месяцев тому назад И.В. Сталин при назначении моём на тот же пост обещал заменить меня, когда найдёт подходящую кандидатуру. И вот он сдержал обещание. Я возвратился на должность заместителя наркома обороны и опять погрузился в вопросы боевой подготовки войск. Георгия Константиновича Жукова я считал одним из наиболее подготовленных наших военачальников для работы начальником Генерального штаба».

По возвращении на прежнюю должность, Мерецков получил известие о том, что оперативная записка, в своё время поданная им в качестве начальника Генштаба И.В. Сталину, была им рассмотрена и утверждена. Время показало, что именно с этим событием было связано и другой факт в истории предвоенной армии.

Дело в том, что в то же время Генштабом был разработан план развёртывания механизированных корпусов. Намётки этого плана детально обсуждались с участием танкистов. Слухи об этих обсуждениях распространялись нередко в искажённом свете. Даже в некоторых современных изданиях встречаются замечания о том, что будто бы сражавшиеся в Испании танкисты якобы отрицали самостоятельную роль танковых войск и уверяли, что танки могут лишь сопровождать пехоту. Особенно часто упоминается в этой связи имя Д.Г. Павлова.[263]

Мерецков встал на защиту его имени, утверждая, что в данном случае реальные факты были перевёрнуты с ног на голову. Кирилл Афанасьевич подчёркивал, что в действительности дело обстояло как раз наоборот. Павлов справедливо доказывал, что лёгкие танки, вроде «Т-26», уже имевшиеся на вооружении нашей армии, не были способны решать крупные задачи. Между тем он доказывал, что роль танковых войск растёт с каждым месяцем; значит, нам необходимо улучшать имеющуюся технику, создавать новые танки, более мощные и более подвижные. Фактически этот тезис и был претворён в жизнь. Танки «Т-34» и другие, прославившие себя в годы Великой Отечественной войны, являлись ничем иным, как мечтой Д.Г. Павлова, воплощённой в металле.

И.В. Сталин вызвал Мерецкова к себе через три дня после назначения Жукова начальником Генштаба. В кабинете находился Молотов.

Вот как описывал состоявшийся разговор сам К.А. Мерецков:

«Сталин поздоровался и сердито сказал:

– Что же это, братец мой, стали вы снова заместителем наркома и перестали докладывать мне текущие дела?

– Сам по себе, товарищ Сталин, я и раньше не ходил сюда. Вы меня вызвали – я явился.

– А почему не приносите на просмотр план создания механизированных корпусов?

– Проект этого плана с вашими поправками, товарищ Сталин, был перепечатан. Жуков сказал, что он сам доложит его вам.

– С Жуковым мы уже беседовали. Он хочет механизированных корпусов вдвое больше, чем там намечено.

– Вымою точку зрения знаете, товарищ Сталин. Я от неё не отступился. Сейчас у нас новых танков мало. К лету этого года планируемые корпуса не будут готовы: раньше следовало начинать их создание. По представленному нами проекту корпуса вступят в строй весной 1942 года. Мысль Жукова об удвоении превосходна, не достаёт только материальных возможностей. При наличии материальной базы его предложение будет реализовано к 1943 году».[264]

В ходе дальнейшей беседы И.В. Сталин заметил, что пребывать вне войны до 1943 года Советский Союз, конечно, не сумеет. – Втянут будет поневоле. Однако он не исключал, что до 1942 года наша страна останется вне войны. Поэтому подчеркнул, что порядок ввода в строй механизированных корпусов будет ещё обсуждаться.

Он заострил внимание на необходимости безотлагательно уделить главное внимание обучению войск. И подчеркнул, обращаясь к Мерецкову, что Политбюро считает, что Наркомат обороны усилили, возвратив Мерецкова в его состав, и поэтому он ждёт активной деятельности. На этом разговор был завершён.

Боевая и учебная подготовка армии

Уже на следующий день после встречи со Сталиным Мерецков полностью переключился на боевую и учебную подготовку армии. С этого момента и вплоть до войны он виделся с И.В. Сталиным очень редко.

Считая наиважнейшим средством обучения