Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза - Дин Джобб

пригласили в программу Джонни Карсона «Тунайт Шоу» вместе со звездной певицей и актрисой Розмари Клуни и комиком Милтом Кейменом. Карсон стал задавать неудобные вопросы – ему, как и всем журналистам, детективам и окружным прокурорам, преследовавшим Бэрри всю жизнь, не терпелось узнать судьбу денег и бриллиантов. Бэрри еще раз настойчиво повторил, что ему доставалось «лишь десять процентов от украденного». И от этой сравнительно скромной суммы – заверил он Карсона и зрителей – давно не осталось ни гроша.

Эпилог. Дядя Арти

Вустер, Массачусетс. 1962–1981

Шон Галлихер был еще совсем ребенком, но ему запомнился тот день в конце шестидесятых, когда они с двоюродным дедом Артуром Бэрри попали под ливень. Они нырнули в продуктовый магазин, взяли там пустые коробки и, накрыв ими головы вместо зонтов, припустили домой. Шон недавно остался без отца, а его мать Мэри частенько приглашала Бэрри – ее дядю и крестного отца – погостить у них в Буффало. Когда насквозь промокшая пара добежала до дома, выяснилось, что там никого нет, а они оба – без ключей.

Бэрри вышел обратно на улицу, приволок откуда-то стремянку и приставил ее к закрытому окну. Под изумленным взглядом Галлихера он вынул из кармана монету, подладил ее под щеколду, и через мгновение окно открылось «Понятия не имею, как и что он там делал, но оно сработало, – вспоминал Галлихер в 2023 году. – Всякий раз, когда я его видел, думал – как же это ему тогда удалось забраться в то чертово окно».

Годы спустя, роясь в книжном шкафу матери в поисках, что почитать, Шон обнаружил книгу «Этот джентльмен был вор». Листая ее, он с изумлением увидел фото двоюродного деда и впервые узнал о его невероятной карьере похитителя драгоценностей.

«Так вот оно что! Дед был профессионал». Лос-анджелесский адвокат Галлихер, которому сейчас немного за шестьдесят, – возможно, последний человек, воочию наблюдавший Артура Бэрри за работой. «Я реально видел, как он проник в дом».

* * *

Внучатые племянники и племянницы Бэрри его обожали. Не имея собственных детей, он души не чаял в младших членах своей семьи. «Прекрасный человек», – вспоминает Галлихер. Умный, добрый, разговорчивый, с ним всегда было весело. «Такой, знаете, настоящий занятный ирландец с массой историй». На свадьбах, на Рождество, в День благодарения, на других семейных праздниках все гости тянулись к нему и слушали его разинув рот и хохоча.

«Мы его очень любили. Он был великолепен», – рассказала автору этой книги кузина Галлихера Мэри Шумахер, внучка Люси Мэннинг, когда я звонил ей в Денвер. В детстве они с родителями часто ездили в гости в Вустер, и она прекрасно помнит «дядю Арти», который вечно улаживал ее конфликты с сестрой и веселил их фокусами. Томас Мэннинг, муж Люси, умер, когда Мэри была еще младенцем, и Бэрри – добавила она в нашем разговоре – был ей «настоящим родным дедом».

Родственники Галлихера часто подмечают его сходство со знаменитым двоюродным дедушкой. Те же густые, подернутые сединой волосы, та же квадратная челюсть и та же непринужденная улыбка. Тот же юмор с каменным лицом, тот же низкий, хрипловатый голос – в точности, говорят они, как у Бэрри. Даже военная карьера у них сложилась почти одинаково – Галлихер восемь лет прослужил в медицинских частях ВМС США, а потом, уже в качестве адвоката, посетил множество залов судебных заседаний и переговорных комнат в Нью-Йорке и Калифорнии. «Судя по всему, – шутит он, – наши профессиональные пути в какой-то момент разошлись».

По воспоминаниям Галлихера, Бэрри часто рассказывал о «хаосе и аде» Первой мировой, о том, как он вытаскивал раненых с поля боя и как его обдало горчичным газом. «Ему повезло, что он выжил», – говорит Галлихер. Но Бэрри отмахивался от вопросов, если речь заходила о его криминальном прошлом. Он порой упоминал, что провел какое-то время в «государственной гостинице» или в «школе, не столь отдаленной», но юные слушатели, разумеется, не понимали истинного смысла его слов. Галлихер однажды спросил его о шраме на плече. «Поранился в молодости», – ответил Бэрри. На самом же деле это был след от огнестрельного ранения, которое он заработал во время побега из Оберна.

Даже когда Галлихер стал старше и уже знал о похождениях деда, он по наказу родственников не приставал к нему с расспросами. После журнальных публикаций и книги, которые вновь сделали из Бэрри звезду криминала, его прошлое, по воспоминаниям Галлихера, все равно оставалось в кругу семьи табуированной темой. Одна из сестер Бэрри была замужем за видным вустерским юристом, другая служила директором школы, и никто из них не желал слышать о его былых преступлениях. «Они старались жить респектабельной жизнью», – вспоминает Шумахер.

Бэрри понимал, что доставляет неудобства ближним. «Как видите, – сказал он при выходе из тюрьмы в 1949-м, – я в семье паршивая овца».

В одиннадцать лет Шумахер осознала, что понятия не имеет, какая, собственно, профессия у любимого дядюшки. «Чем он занимался в жизни?» – спросила она родителей. Те ввели ее в курс дела, но попросили ни с кем в семье – включая самого Бэрри – это не обсуждать. «Больной вопрос, – пояснили ей. – И лучше его не затрагивать».

Тем временем в течение всех тех лет новые коллеги Бэрри перенимали его методы и выдавали их за собственные изобретения. Они точно так же, как он, внимательно изучали светские новости с фотографиями знатных дам, щеголявших в своих украшениях. «Для вора», – сказал один из его «учеников», который с 1960-х по 1980-е специализировался на голливудских звездах и прочих знаменитостях, – светская хроника «как рекламный буклет». Некоторые по примеру Бэрри проникали на рауты, планировали свои кражи, высматривая, в какие именно виллы или пентхаусы отправятся увешанные бриллиантами женщины. Джерард Грэм Деннис в 1940-е годы разъезжал по округу Уэстчестер, приглядываясь к усадьбам с «большими лужайками и припаркованными “кадиллаками”».

Сегодня его последователи мониторят страницы звезд в соцсетях. В 2016 году Ким Кардашьян наводнила свой аккаунт фотографиями с украшениями. Через пару недель двое вооруженных мужчин проникли к ней в номер в парижском отеле и ушли оттуда с камнями на десять миллионов долларов.

Постепенно – к облегчению некоторых членов семьи – «слава» Бэрри утихла. Очерк в «Нью-Йорк Таймс» о похитителях драгоценностей, об «аристократах криминала» в 1964 году был одним из немногочисленных примеров, когда его имя вновь всплыло. Шумахер, которая занялась генеалогией клана Мэннингов, многое узнала и о Бэрри. «Я говорила людям, что мой дядя был настоящим, очень крутым похитителем драгоценностей, – рассказывает она. – Но никто и никогда