Джентльмен и вор: идеальные кражи драгоценностей в век джаза - Дин Джобб

Первой – на страницах «Дейли Ньюс» – о кончине «преданной жены Артура Бэрри» сообщила Грейс Робинсон, та самая журналистка, что в 1932 году пересказала историю его жизни. И отметила при этом, что теперь все припрятанные драгоценности «утеряны столь же безвозвратно, как сокровища капитана Кидда».

Кинг отправил администрации Аттики телеграмму с опасениями, что если Бэрри позволят присутствовать на похоронах, то это приведет к очередной попытке побега и вспышке краж в усадьбах зажиточных обитателей Нассо. Но в Аттике эти соображения проигнорировали, и Бэрри в сопровождении двух охранников поехал в Квинс. В ритуальной фирме ему разрешили в последний раз взглянуть на тело Анны, а потом сняли наручники, чтобы он смог преклонить колени у урны с ее прахом.

Ее похоронили рядом с первым мужем Фрэнком Блейком на кладбище «Врата рая» в уэстчестерском городке Хоторне – в нескольких милях от обворованных Бэрри вилл в Ардсли и Ирвингтоне. Средств у Анны практически не было, так что хоронили ее за счет окружной администрации Нассо.

Полицейские, производившие посмертный досмотр ее имущества, обнаружили одно из тюремных писем от Бэрри. «Люблю тебя всем сердцем, – писал он. – Ты самый дорогой, самый верный мне друг».

* * *

Среди узников Аттики было немало подобных Бэрри ветеранов Первой мировой. Когда на планете разгорелась очередная война, они не пожелали стоять в стороне и в 1940 году, создав фонд помощи жертвам, собрали более восьмисот долларов – и это речь о людях, зарабатывающих в тюремных цехах жалких пять центов в день. После Перл-Харбора арестанты, урезав потребление сигарет и конфет, вложили сэкономленную тысячу долларов в облигации военного займа. Бэрри позднее назвали одним из лидеров этого движения. В текстильных мастерских Аттики заключенные работали по две смены на нужды армии, за что тюрьма получила благодарственную грамоту от Комитета военно-промышленного производства. «Единственное наше сожаление состоит в том, что мы не можем лично примкнуть к вооруженным силам, дабы как можно быстрее закончить эту историю», – сказал от лица арестантов Аттики Джордж Мэйсон на церемонии вручении грамоты в 1943 году, когда заключенные всего за двое суток купили военных облигаций на шесть тысяч долларов.

А чтобы спасти жизни солдат, они в 1942 году буквально засучили рукава – обратились в рочестерский банк крови с просьбой прислать в тюрьму мобильную бригаду, и вскоре визиты этой бригады к донорам Аттики станут регулярными. К марту 1945 года количество крови, отправленной оттуда в Красный Крест, превысит три тысячи литров. «Сами арестанты находятся в неволе, но они при этом не утратили врожденную американскую любовь к свободе, к нашему образу жизни», – сказал журналистам начальник тюрьмы Хант.

Бэрри был в числе постоянных доноров, состоял в тюремном клубе «Галлон», куда включали людей, сдавших не менее четырех с половиной литров крови. На фотографии, сделанной после войны и опубликованной в рочестерской «Демократ энд Кроникл», он – с уже белыми, как снег, волосами – стоит в центре группы из семи членов клуба. Журналист спросил о причинах их щедрости.

– Ну, скажем, мы пытаемся искупить последствия прошлых дурных привычек, – пошутил один из них.

– Мне однажды, еще в первую войну, – ответил второй, – довелось отдать пинту крови раненому товарищу – прямо там, на поле боя, и я знаю ее цену.

Бэрри был примерным заключенным. Он больше десяти лет просидел в Аттике без единого дисциплинарного взыскания. Чуть позднее судья назовет его поведение «образцом для подражания». Тюремная администрация особо ценила влияние Бэрри на молодых арестантов, которых он брал под свое крыло. Он работал в прачечной, и в его обязанности входило выдавать форму, в том числе вновь прибывшим.

В феврале 1948 года Аттика отметила юбилей: Бэрри вручил тюремную робу десятитысячному новичку, вошедшему в главные ворота. И в тот же месяц он решил начать борьбу за свое освобождение.

Глава 36. «Бог дал – Бог взял»

Минеола, Нью-Йорк. 1949

Ворота у главной башни Аттики распахнулись. И Артур Бэрри шагнул в новый для себя мир – самый конец сороковых годов и начало жесткой холодной войны, где передовицы газет теперь будут посвящены атомным бомбам и испытаниям ракет. От пронизывающего осеннего бриза его спасало плотное пальто поверх твидового костюма. Давно вышедшая из моды кепка-восьмиклинка на седой голове выдавала в нем человека из стародавних времен.15 ноября 1949 года. В этот день – после девятнадцати лет за решеткой – ему даровали наконец условно-досрочное освобождение, но за воротами тюрьмы его поджидало прошлое в лице трех детективов из округа Нассо.

Капитан Говард Демотт предъявил ему полдюжины ордеров на арест по до сих пор не закрытым делам двадцатидвухлетней давности. Пока Бэрри отбывал срок за ограбление Ливерморов, в Минеоле лежали другие обвинения, бумажные часовые мины, готовые сдетонировать, как только его освободят. И этот момент настал.

На правом запястье защелкнулись наручники, связавшие Бэрри с одним из копов, прибывших доставить его в округ, где он совершил немало преступлений. Пока вся группа шла к машине, самого знаменитого в Америке похитителя драгоценностей засыпали вопросами оказавшиеся тут как тут репортеры.

– Мне нечего сказать, – вежливо ответил он. – Я просто хочу оставить все это позади.

Сквозь тучи в небе Лонг-Айленда проглядывало солнце. Бэрри через окно машины смотрел на мир, который, с одной стороны, выглядел знакомым, а с другой – казался футуристической картинкой из научной фантастики. Туда-сюда неслись легковые машины и грузовики, а жужжащие в небе аэропланы выглядели и быстрее, и элегантнее, чем те, к которым он привык. За пару месяцев до того экипаж бомбардировщика «Боинг Б-50» совершил первый беспосадочный рейс вокруг земного шара, приземлившись в Техасе после сорока девяти часов в воздухе. Экспериментальный полет реактивного пассажирского авиалайнера «Де Хэвилленд “Комета”» открыл новую эру в истории коммерческой авиации. Но предсказания Бэрри, когда он впервые садился в тюрьму, не сбылись – самолеты не заменили автомобили.

По пути Бэрри обратился к конвоирам с просьбой. И водитель подъехал к придорожному бару. Там, внутри, была техническая новинка, которую он не успел застать, но слышал о ней на самом взлете своей карьеры – перед ограблением Ливерморов. А теперь этот предмет стоял в каждом десятом американском доме. Телевизор.

* * *

Бэрри два года боролся, чтобы выйти из тюрьмы. В 1948 году он подал иск против предвзятой системы вынесения приговоров в штате Нью-Йорк, заявив, что он имеет право на условно-досрочное освобождение. Судья Верховного суда штата согласился с его доводами и постановил, что Бэрри