Давайте помолимся! (сборник) - Аяз Мирсаидович Гилязов

не об этом говорит количество вопросов, значительно превышающее количество ответов, в её письмах, которые она писала, не жалея времени и сил, ночи напролёт? В то время я не понимал ни глубины Лены, ни жестокости трагедии её судьбы, а просто принял предложенную девушкой игру в любовь. Некоторые её суждения до сих пор в моей памяти. Вот одно из них, на мой взгляд – самое важное: о счастье выбирать друзей. На первый взгляд, очень простой вопрос: ты, конечно же, сам выбираешь их! Ты свободен, и, бесспорно, хозяин своего выбора. Но если посмотреть в корень, действительно ли мы сами выбираем друзей, или же это судьба, держа нас в кулаке, насильно навязывает племя, именуемое друзьями?.. И это на свободе, когда ты сам в большей или меньшей степени определяешь течение жизни. А на зоне? В тюрьмах-лагерях?! До сих пор у Лены Иваненко, несмотря на нахождение в огромном, вмещающем тысячи человек, бурлящем котле, можно сказать, не было права выбора. Никогда. Хотя она и не без доли хвастовства, пытаясь немного оправдать выбранную форму существования, а также из сильного желания обелить себя, итожила период пребывания на Колыме словами: «Я выбрала самого сильного вора и жила под его защитой почти безо всяких забот-хлопот…» Ой ли? Так ли? А не убийца ли, бандит и «вор в законе» сожрал Лену без соли и перца? Мне кажется, было именно так. А сейчас она меня, безусого мальчишку, обожествляющего этих странных, до конца так и не понятых существ, женщин, верящего, что всё добро в мире исходит именно от них, простого, как деревенская пышка, проглотила целиком. Не скрою, в её первых письмах были и насмешки над моей простотой, и ирония, и даже в некоторой степени издёвки!.. Позже, когда нас захлестнули чувства, когда письма превратились в любовные откровения, она отмякла, спустилась ко мне с заоблачных высот.

В зоне возможности выбирать себе друзей нет. Лишь со временем, после множества проверок на прочность духа, вроде бы кого-то выбираешь себе. А так… близкие люди в зоне предопределяют тебе горькую судьбу, при выборе твоё желание никто не учитывает, долгие этапы многих не понимающих друг друга собирают в одну большую яму. Изумлявшие меня в пересыльных тюрьмах Свердловска, Петропавловска, Карабаса сплочённые ряды политических заключённых, попав в жестокое однообразие, распадались на мелкие кусочки, да так, что их заново уже не собрать.

На четыре деревянных, побуревших от времени крыла вагонки ветрами судеб заносит четырёх несчастных. Каждый – наглухо запертый замок. Ты, как сказала Лена, сегодня – здесь, а завтра – там. На зоне никто не вникнет в твою судьбу, да и ты не в состоянии понять её до конца. И до самого конца срока ты не сможешь избавиться не только от красиво сплетённого из колючей проволоки забора, но и от опутавших тебя людей. На каждом новом месте ты вынужден будешь привыкать к новой вагонке, новым железным воротам, новым вышкам. У каждой зоны есть свои внутренние каноны, если можно так сказать – внутренняя пружина. За много лет нахождения внутри этих закрытых ставней, временами проходя сквозь них, арестанты так и не могут раскрыть всех их секретов. Вот со всевозможных сторон входят различные колонны. На судьбах арестантов добавляется ещё одна зарубка. Представители разных национальностей, на разных языках обращающиеся к различным богам, язык у каждого свой, каждый старается обратиться на языке, понятном их богу, идут, пошатываясь и спотыкаясь, по дороге, на которую однажды загнали их злобные люди.

Двигаясь в колонне из четырёхсот-пятисот человек на работу и с работы, о других не думаешь, всё твоё внимание поглощают солдаты-конвоиры. Ты здесь одно из животных стада, на тебя кричат, орут, искупав в ледяной луже, кладут лицом на дорогу, пинают, прикладом ружья «ищут и находят» позвоночник и рёбра. Конвоиры всегда правы. В тяжёлые минуты арестанты резко сплачиваются, образуют мощный кулак. Обычно такое случается в пути. А когда доезжаешь до места, попрощавшись с днём, отпираешь калитку ночи, заползаешь на вагонку, отрываешь уставшее тело от группы недавних попутчиков и плывёшь на границе сна и яви в пустоте собственных фантазий. Твой вспотевший сосед в ту же секунду превращается во врага: не успеет лечь, начинает храпеть, такое ощущение, что твою вагонку волокут по дороге, то и дело окуная в адские колдобины, два трактора ЧТЗ. Ноги у него вонючие, портянки протухли, колени, локти сбиты, обросли коростой запёкшейся крови. Просыпаешься, в поисках тепла озираешься по сторонам, он ворочается во сне, шумно почёсывается, от набитого соломой матраса поднимается пыль. Дёсны у него гнилые, зубы искрошены и изъедены!.. Это последствия Колымы, цинги. Ты всё понимаешь, в душе даже жалеешь его, но настроение твоё испорчено, вчерашняя усталость не покинула тело, бригадир тебя отругал, конвой обматерил на чём свет стоит, выданная на ужин рыба оказалась с душком, и ты лёг спать голодным… Хотя сосед ни в чём не виноват, но каждое его слово бесит тебя, даже самые обыденные, ежедневные мелочи – сотрясание вагонки при подъёме на неё или спуске, шлепки босых ног по голому полу, кривые и толстые жёлтые ногти, брызги слюны во время кашля предельно раздражают!.. Ты отсюда никуда не можешь уйти!.. Что поделаешь, он от тебя тоже, наверное, порядком устал, его тоже раздражает каждый твой шорох, даже нечаянно брошенный тобою взгляд выводит его из себя. Однако вы, как сиамские близнецы, приклеены друг к другу, закрыты в одном помещении, на всех у вас одна дверь, одна дыра, одна судьба…

В действительности каждый из нас желает жить в этом мире по-своему, и в тюрьме ты это желание не спрячешь, не во что завернуть. Когда ты вынужден жить взаперти с другими людьми, положительные человеческие качества куда-то прячутся, а со временем и вовсе исчезают, остаются только отрицательные, дурные привычки, уродливые, позорящие душу. Каждый одним лишь своим присутствием изводит тебя, пресыщает. Но тебе никуда от этого не убежать! И это на нашей, мужской, зоне. А что происходит на женской?.. Они от природы более утончённые, им хочется быть чистыми, опрятными, накрашенными, носить свежее бельё… А жизнь проходит в землянках да сарайчиках. Женщины находят повод для зависти и ревности даже в сером однообразии лагерных будней. Вон же, Дзидра с Леной сцепились из-за меня… Венчая все мои страхи и переживания, из женской зоны прилетела плохая весть. Убили одну молоденькую украинку! Трижды ударили ножом в грудь, бедняжка доплелась до барака, вошла внутрь и там молча рухнула, испустив дух! Убийства в