Наагатинские и Салейские хроники - Екатерина Ивановна Гичко

– Господин Мастюня, – расплылся в широкой улыбке хайнес Узээриш, – как я рад видеть вас в столь прекрасный день.

Несдержанный Ер тоненько пискнул, чем мгновенно привёл в себя потрясённого настоятеля.

– Мой господин, – Мастюня переломил, казалось бы, негнущийся стан и с достоинством поклонился, – рад приветствовать вас в нашей обители. Я не ожидал, что приедете именно вы.

– Ну кому же, как не почтительному сыну, приехать в гости к матушке, – хайнес подмигнул жёлтым глазом и вдруг посторонился, словно уступая кому-то дорогу.

Из экипажа на землю спрыгнула невысокая худенькая девушка с длинной тёмно-русой косой и тёмными глазами, облачённая в строгое, с высоким воротничком синее платье. Она замерла у двери экипажа и сурово воззрилась на настоятеля.

– Господин… – Мастюня хотел было напомнить, что гость может быть только один, но хайнес пренебрежительно махнул рукой.

– Не обращайте внимания. Меня бы не отпустили сюда одного, без охраны, но не тащить же мне в святую обитель толпу невоспитанных мужиков? Сошлись на милой хранительнице-хаги, – Узээриш кокетливо подмигнул своего суровой охраннице. – Не переживайте, она останется здесь.

Мастюня по-новому взглянул на девчонку. Если она хаги, то ей действительно совсем необязательно всюду ходить за своим господином. И так достанет. Кроме того… настоятель постарался не коситься в небо, но что-то сегодня уж больно много над монастырём оборотней пролетает.

Хайнес решительно миновал вторые ворота и, остановившись рядом с настоятелем, заозирался. И замер, увидев ярко-оранжевую голову. Улыбка медленно сползла с его лица, уступив место жадному интересу. Оборотень даже качнулся вперёд, но вовремя вспомнил условие: приближаться нельзя.

– Она не выглядит нормальной, – напряжённо заметил он, пристально всматриваясь в лицо Лийриши.

– Она пережила сильное испытание и пока ещё подвержена погружению в себя, – спокойно отозвался настоятель. – Её душа слишком долго пребывала не здесь.

Беспокойство, овладевшее Мастюней, когда он узнал в приехавшем молодого хайнеса, отступило и сменилось торжеством. Ему было приятно наблюдать, с каким недоверием и откровенной надеждой смотрят гости на больных. Хотят верить и боятся.

Узээриша действительно одолевали противоречивые чувства. Видеть вновь открытые глаза Лийриши после того, как он столько недель смотрел на её посеревшее безжизненное лицо, было странно. Казалось невероятным, что он видит её зелёные глаза, вздымающуюся в дыхании грудь и подрагивающее при глотании горло. Хорошенькое личико лисички осунулось, сама она выглядела похудевшей и отстранённой, до гаденького страха напоминая тех, кто имел жизнь, подобную растению.

– Травма была серьёзной, – продолжал спокойно вещать настоятель. – Хоть мне и удалось достаточно быстро вернуть госпоже способность самостоятельно жить, потребовалось время, чтобы она оправилась и смогла подняться с постели. Поэтому мы настаивали, чтобы вы приехали не раньше чем через месяц. Иначе бы изменения вас не успокоили.

– Вы вернули её к жизни довольно быстро, – рассеяно заметил Узээриш.

– За госпожой хорошо смотрели и прекрасно ухаживали. Господин Винеш провёл большую работу с её телом, так что мне пришлось сделать не так много, – скромно потупился Мастюня.

Над Лийришей, доброжелательно улыбаясь, склонился толстый брат Суза и, прикоснувшись к её локтю, что-то сказал. Женщина резко вскинула голову и, вдруг неприязненно сморщив нос, вырвала свой локоть и поспешила отсесть подальше от брата, продолжая недобро зыркать на него глазами.

Риш умилился. Это так остро напомнило ему прежнюю Лийришу – злюку-лисичку, шипевшую на него из-под папиного крыла, что в груди неожиданно разлилась нежность. Узээриш никогда не замечал за собой тёплых чувств в отношении мачехи, но сейчас, видя черты прежней Лийриши, он радовался как глупый совёнок.

Женщина обхватила себя руками и, насупившись, мрачно осмотрелась. Увидела она и Риша, но не узнала. Только презрительно скривилась и отвернулась, вздёрнув кверху носик. Риш окончательно растрогался. Наверняка подумала, поганка, что он слишком красивый.

– Благодарю, – не отрывая взгляда от Лийриши, тихо выдохнул оборотень. – Мне хотелось бы ещё немного постоять и посмотреть на неё.

– Конечно, – не стал противиться Мастюня, хотя долгие визиты не приветствовались.

Но долгие и нудные расспросы о лечении приветствовались ещё меньше.

За всё время отсутствия хайнеса его охранница даже не пошевелилась. По крайней мере, братьям так показалось. Стояла на одном месте, широко расставив ноги, заложив руки за спину и уставившись прямо перед собой невидящим взглядом. Истинно статуя! Она не обернулась даже, когда хайнес пошёл обратно. Не отмерла, когда господин остановился рядом с ней, насмешливо осматривая. И не вздрогнула, когда хайнес неожиданно сгреб её одной рукой за пояс и с лёгкостью, как куклу, заволок за собой в экипаж.

Дверь хлопнула, возница подстегнул лошадей, и карета поехала прочь с монастырского двора.

Риш усадил несопротивляющуюся Майяри и окинул взглядом бумажные завалы.

Листы бумаги покрывали сиденья, спинки и пол кареты. Все они были испещрены схемами-планами, а на сиденье напротив по бумаге скакал зажатый в невидимой руке графит и с небрежной быстротой выводил всё новые линии.

– Ещё немного, – почти не разжимая губ процедила Майяри.

Её силы щупами продолжали ходить по территории монастыря, изучая расположение строений, комнат, подземелий и занося все эти очень ценные сведения на разрозненные листы бумаги. Узээриш очень надеялся, что девушка потом сможет сложить из этой мозаики полноценную схему.

– Фух, – девушка раздражённо выдохнула, когда карета миновала главные ворота монастыря, и проморгалась. – Западный угол сада исследовать не успела. Вы не могли задержаться на ещё какое-то время?

Тёмные знают, какая защита стояла на территории монастыря, но за воротами словно гильотиной обрубило все щупы. Они правда отросли быстро, но внутрь проникнуть не смогли.

– Прости, – покаянно выдохнул Узээриш, а девушка, наконец заметившая, что посадил её хайнес на свои колени, с шипением поднялась и плюхнулась на сиденье напротив.

И мужу на него не пожалуешься! Ранхаш не знал о её отлучке, и вообще Майяри ему не говорила об «ограблении» сокровищницы, за которое хайнес и стребовал с неё помощь. Это был их маленький с господином Шидаем секрет.

Где-то снаружи раздался торжествующий птичий крик, и Майяри высунулась в окошко, чтобы посмотреть, где там Казар.

– Как госпожа? – девушка настороженно посмотрела на хайнеса, явно опасаясь ответа.

– Лучше, чем мне представлялось, – улыбнулся Узээриш. – Знаешь, мне даже стыдно, что мы собираемся их обмануть.

– Вы собираетесь, – поправила его Майяри, – а я лишь возвращаю долги.

– Боги, как тебя муж терпит?!