Страж сумерек - Мария Чернышова

ты думал: он — послушная собачка? — почти весело спросил Карлсен. — Расколдуй, дотащи и забудь про клад? Нет, у нашего друга Ильмо своя голова и свои дела. Он собрался на север и ему нужны деньги…

Тщедушный слуга управляющего держал в руке револьвер. Патронташ же небрежно перебросил через плечо.

— Время течет, — настойчиво повторил ульп. — Они мешают.

— Ты как всегда прав, приятель. Они — мешают. Но я кое-что придумал…

Он повернулся к Ларсу.

— Я ведь сказал, что ничего не забываю, помнишь?

Гере Леннвальд не зря потрудился, перестраивая плотину. Пруд наполнился по самые края, а кое-где черная вода вышла из берегов и затопила тростники — только метелки торчали над ленивой гладью. Где-то среди камней гремел, убегая по рукотворному ответвлению, поток.

Ларс глядел в глубину. Луна поднялась на небо, и ее лучи легли на воду. Изредка всплескивала рыба — наверное, в пруд уже запустили форель. Вот только отчего так сильно тянет гнилью…

— Я тебя убью, — ласково объявил Веснушка. — Сам.

— Так же как ты убил Кетиля Амундсена?

— А ты догадливый, — не стал отпираться Уле. — Но в этот раз будет проще: опыт — большое дело. Заткни его, друг, надоел. И сопляка тоже…

Ульп нагнулся, приставив револьвер к горлу Ларса.

— Рот, — приказал он. Ларс повиновался, и обрывок веревки вошел меж зубов, царапая губы и язык. Такая же участь постигла барона.

— Дай мне эту штучку, — Уле взял у ульпа револьвер и кобуру, передав взамен обрез. — Знаешь, пес, как будет дело? Ты загреб сокровища и сбежал. А сперва — убил барона.

Веснушка улыбнулся, и Ларса пробрал озноб. А ведь и правда: что стоит застрелить Дальвейга из его револьвера… И та компания, в которой барон развлекался… Они подтвердят, что он увел парня силой. А пруд то ли проверят, то ли нет. Пока разберутся, эта погань будет уже далеко.

Ларс зарычал сквозь веревку. Веснушка довольно осклабился.

— Вижу, ты нарисовал себе картинку. Ну что, братец, — окликнул он улпаря, — как тебе мысль? По вкусу? Тогда решено: этого — он указал на белого, как простыня, Свейна — бросаем здесь. А пес пусть кормит рыбу.

Ильмо кивнул и равнодушно посмотрел на обреченную на смерть парочку.

— Руки расцепить?

Надежда не успела родиться.

— Нет, — Уле не собирался давать им ни шанса. — Дай ключ, я расцеплю. После… И давай иди к сундуку… Здесь с тебя, неубивец, все равно толку нет…

Неубивец? Что это значит?

Ульп протянул Веснушке ключ, но не двинулся с места. Скрестил руки на груди и молча ждал. Всплеснула рыба. По-над терновником прошелся порыв ветра.

— Ну, как знаешь, — хмыкнул Веснушка. Дальвейг попятился, и Ларс вдруг четко понял: все. Отбегался.

Вот, значит, как. Здесь, на берегу под мерзкий запашок гнили. А если сейчас рвануться и достать эту паскуду…

Уле поднял револьвер. Тростники захрустели. Дверь сторожки отлетела в сторону.

— Стой!!! — крикнул Кнуд Йерде.

Веснушка охнул и выстрелил. И Ларс рухнул, словно неловко брошенный камень.

Кровь. Заливает лицо. Струится по шее. Стучит, и гудит, разрывая виски.

Тростники хрустят и ломаются. Кто-то мычит и дергает его за руку. Веревка во рту мешает дышать…

Еще выстрел и еще, и еще… В него? Или?

— Стреляй!!!

Ларс рванулся и, неловко оттолкнувшись локтем, поднял голову. И едва не задохнулся: так невыносима была ворвавшаяся в легкие гнилостная вонь. Что происходит?

Кровь затопила ресницы. Поганый Уле! Зацепил-таки! Ларс пытался стереть ее, но железо наручников рвануло его в сторону, и он снова упал носом в землю. Выстрел, свист пули…

— Вставай! — проорал над головой Дальвейг. — Быстрее!

Снова грохнул выстрел и тут же раздался истошный крик, перешедший в хрип. Ларс исхитрился смахнуть кровь, дрожащие руки барона помогли ему выдернуть кляп и обрести равновесие, и он наконец увидел.

В десятке шагов от него тварь, когда-то бывшая Кетилем Амундсеном, сжимала за глотку Уле-Веснушку. Тело драугра распрямилось, и стало ясно, насколько высок был при жизни городской советник. Веснушка бился, словно попавший в силки птенец, но драугр лишь крепче сдавливал его шею. Ноги бандита судорожно дергались, не доставая до земли.

— Это… это же… — Дальвейг впился глазами в темную фигуру. — Кетиль⁈

У сторожки что-то кричали, но Ларс не мог оторвать взгляда от дикой сцены. Драугр поднял Веснушку, и Ларс мог бы поклясться, что чудовище рассматривает обезумевшего от ужаса человека. Долгие секунды длился этот взгляд.

А потом в шее Уле громко треснуло. Будто ветка сломалась.

Драугр выпустил жертву, и труп — Ларс мог поклясться, что Веснушка мертв — осел на стерню. Тварь застыла, обводя горящими глазами поляну. Дальвейг застонал.

Ларс обмер, ожидая нападения, но драугр не спешил. Голова покачивалась то вправо, то влево, и в тишине было ясно слышно, как хрипит и булькает что-то в мертвой глотке.

Противники топтались вокруг камня. Ульп сжимал в руке обрез, но не торопился пускать его в дело. Раскосые глаза его пристально следили за Кнудом Йерде, и при малейшем движении с его стороны, Ильмо пятился, уклоняясь в сторону, так что расстояние между ними оставалось неизменным.

Боится? Ульп то и дело косил взгляд за спину музыканта, туда, где слышался жуткий хрип. Нет, скорее растерян, и решает, как быть. Сбежать? Остаться?

— Брось оружие, — произнес Кнуд Йерде. — Ты не выстрелишь.

Дуло дернулось. А если то, что он узнал, — неправда?

Ульп поднял обрез, все так же щурясь в сторону. Рассмеялся.

Нажал на спусковой крючок.

Кнуд Йерде вздрогнул. Пуля свистнула над его плечом.

Ильмо швырнул оружие на траву и, отпрыгнув назад, точно дикий кот, метнулся к стене терновника.

Драугр все еще медлил. Ларс, стараясь двигаться, как можно тише и плавнее, поднялся на одно колено. Дальвейг поневоле повторил его действие.

— Если бросится — бежим, — прошептал Ларс, не отрывая взгляда от твари. — В тоннель. Понял?

Парень кивнул. Зубы его выбивали дробь, точно палочки о тугую кожу барабана. Какая чушь лезет в голову. Нужно снять наручники. Где ключ? Ульп отдал Веснушке? Где он теперь?

И тут Ларс услышал нечто.

Странный зудящий звук раздался словно бы ниоткуда. Низкий, неприятный — будто тянущая зубная боль — он замолк и тут же повторился, чуть громче. Смолк и вновь повторился, едва заметно