Страж сумерек - Мария Чернышова

— Надеюсь, ты усвоил урок, — произнес Ларс. И сам поморщился — слова прозвучали так затасканно и пусто. Но парень с готовностью закивал. Пара-тройка дней в тюрьме явно произвели сильное впечатление на неокрепший разум.

Участливый хозяин поддакнул, заверяя в благонадежности отрока, и подтолкнул бывшего арестанта к двери. Тот быстро уловил намек, пробормотал слова прощания и ринулся на свободу. Гере Пауль тоже раскланялся. Ларс собрался кивнуть, но передумал — в виске предупреждающе кольнуло.

— Да, гере Пауль, — заметил он, когда тот был уже у двери, — как ваше виски?

Держатель постоялого двора вздрогнул — подобного вопроса он никак не ожидал.

— Виски? — слегка ослабевшим голосом переспросил он.

— Оно мне запомнилось, — Ларс потянулся и едва сдержал зевок. — Как это говорят… Особые нотки?

— Да-да, — заторопился гере Пауль. — Стараюсь, ваша милость. У меня поставщик… в столице…

— Что вы говорите, — Ларс придвинул к себе чистый лист бумаги. — Но это же ужасно дорого, а ваша гостиница совсем небольшая. Неужели окупается?

— Н-ну…

— Мой совет, — заметил Ларс, открывая перочинный ножик, — полностью перейдите на пиво и домашние настойки. И дешевле, и… безопаснее…

— Безопаснее?

— Дорога ведь не близкая, — пояснил ленсман. — Из столицы-то. Товар может разбиться. Или испортиться.

— Э-э… Да-да, конечно.

— Тогда, — Ларс медленно водил лезвием по кончику карандаша, — всего доброго.

— Да-да. До свидания, — последнее слово толстячок произнес уже с порога.

Ларс прислушался к торопливому стуку шагов, отшвырнул карандаш. Выдвинул ящик стола.

Там лежали папка с документами и кольцо.

Ларс взялся за бумаги. Полицейское досье на Уле Веснушку добралось до Гёслинга лишь теперь, когда надобность отпала. Карлсен пойман полицейским, от которого никуда не сбежать… Ларс все же открыл папку, медленно перебрал листки, освещавшие жизненный путь преступника. Родился в бедном районе Федериции, впервые попал в полицию в десять лет за кражу из скобяной лавчонки в компании двоих таких же сопляков. Однако не осужден по малолетству, несколько лет не привлекался и, кажется, взялся за ум. Но вот снова объявился, однако не в качестве преступника, а в качестве свидетеля на процессе некоего Райнштильда, задержанного в известном игорном доме Федериции по подозрению в шулерстве. Как понял Ларс, этот Райнштильд, под видом крупного негоцианта из Сконнии, втерся в доверие к аристократам, вошел в кружок, играющий на крупные суммы, и обидел столичное дворянство почти на восемьдесят тысяч. Талантлив был подонок! Однако попался…

Полицейский писарь из Свартстейна оказался человеком добросовестным — прислал не только общие сведения, но и старую копию, содержащую выдержки из судебного протокола. Ларс пробежал глазами длинный список свидетелей по делу: не меньше тридцати фамилий аристократов и купцов, в который неведомо как затесался студент Инженерной школы Карлсен. Отложил в сторону. Взял снова и перечитал еще раз, уже внимательнее. Вот оно!

Полицмейстер внимательно изучил дальнейшие похождения Веснушки и отметил одну особенность: Уле ни разу так и не посадили. Обвинения в шулерстве или бандитизме, как правило, не собирали достаточно доказательств. Он был неуловим, пока здесь, в провинции везение не закончилось.

— Констебль! — крикнул Ларс. — У нас есть старые газеты? Подшивки «Полицейского вестника» за прошлые годы?

— Если только в суде, у секретаря, — откликнулся Аксель из коридора.

Ясно. Ларс отодвинул бумаги в сторону, прикоснулся к ноющему виску.

Достал из ящика кольцо. Крупный мужской перстень. Металл потемнел, но затейливый узор на печатке был виден отчетливо.

Кольцо привез Кнуд Йерде. Ближе к полудню, когда улеглась суматоха, музыкант перешагнул порог кабинета и, плотно закрыв дверь, уселся напротив Ларса. Одежда его едко пахла дымом. Лицо было серым от усталости.

— Как голова? — спросил он после недолгого молчания.

— Болит, — признался Ларс. — А вы как?

Музыкант махнул ладонью. Приметил на манжете пятно сажи и, сморщившись, точно от зубной боли, принялся его оттирать, но только сильнее размазал.

— Что Леннвальд?

— Когда я уезжал, был еще жив. Изломан страшно, врач просто в ужасе, но… может, выдержит.

— Вы сумели поговорить с бароном?

— Да. Он… он помог мне с драугром. Очень подавлен. Лишнего не скажет, не бойтесь.

Пока не скажет, угрюмо подумал Ларс. По городу уже, наверно, бродят разные сплетни. То объяснение, которое они наскоро придумали ночью, нужно подтвердить официально, и чем скорее, тем лучше. Но как быть, если он не разгадал загадку до конца?

Ясно одно — упоминать нечисть нельзя ни в коем случае.

— А что с останками… — Ларс замялся, но музыкант понял вопрос.

— Все сделано, как должно. Тело, освобожденное от нежити, очень быстро разрушается. Останки мы сожгли. Я собрал кости и пепел. Думаю лучше, если он будет лежать на кладбище. Барон обещал позаботиться об этом. И вот еще, — Кнуд Йерде вытащил из кармана кольцо-печатку. — Было на пальце.

Ларс осторожно взял перстень.

Казалось, он тоже пахнет гарью и копотью. Тонкая работа — кузнец не болтал зрящину. Тело драугра стало горстью пепла, а единственная вещь, по которой его можно опознать, канет в небытие. Вот же злая судьба…

— Еще одна вещь, — задумчиво проговорил ленсман.

— Да? — музыкант снова принялся оттирать с рук сажу. Присмотрелся к пальцам.

— Та штука, на которой играл улпарь? Как называется этот дикарский инструмент…

— Варган.

— Его надо уничтожить…

— Вы думаете? — тусклым голосом спросил Кнуд Йерде.

— Этот варган издавал звуки, способные поднять мертвое тело. Нельзя допустить, чтобы он однажды зазвучал вновь.

Кнуд Йерде помолчал. Поправил перепачканные манжеты, тяжело поднялся на ноги.

— Куда вы сейчас?

— Домой. Отсыпаться. И вам советую…

— Мне нужно написать рапорт, — сообщил Ларс с безнадежностью в голосе.

Кнуд Йерде остановился у порога.

— Сочувствую.

И вот теперь Ларс держал перстень перед глазами, разглядывая потемневший узор. Как и говорил кузнец: стебли тянутся навстречу друг другу, чтобы сплестись в середине печатки, под цветком репейника, по обе стороны которого две буквы… Кажется, B и F.

Нет, D и F.

А почему, собственно, D и F?

Обычно на печатке гравируют начальные буквы имени и фамилии владельца перстня, значит, должно быть К. А. Ларс откинулся на спинку стула. Нет, в самом деле, не странно ли носить кольцо с чужими инициалами? А если это не инициалы — тогда что?

Ларс вновь покрутил печатку, поднес к