Моя жизнь. Моя вера - Махатма Ганди

муниципалитета в отношении индийцев, на которые я всегда указывал, я не мог не восторгаться его заботами о белых гражданах и старался, чем мог, помочь в этой его похвальной деятельности. Мне представляется, что, если бы я отказал муниципалитету в содействии, его деятельность была бы значительно затруднена и он не поколебался бы прибегнуть к крайним мерам, вплоть до применения вооруженной силы.

Но всего этого удалось избежать. Муниципальные власти оставались довольны поведением индийцев, благодаря которому заранее облегчалось выполнение многого из того, что пришлось предпринять для борьбы с чумой. Я использовал все свое влияние на индийцев, чтобы заставить их подчиниться требованиям муниципалитета. Выполнять эти требования было нелегко, но я не могу припомнить, чтобы хоть один человек не последовал моему совету.

Поселок строго охранялся. Входить в него и выходить без специального разрешения воспрещалось. Я и мои помощники получили постоянные пропуска. Решено было выселить из поселка все население и разместить его на трехнедельный срок в палатках в открытой местности, милях в тринадцати от Йоханнесбурга, а поселок предать огню. Чтобы устроить всех этих людей в палатках, обеспечить их продовольствием и необходимыми предметами обихода, требовался некоторый срок, и на это время нужна была охрана.

Люди были страшно перепуганы, но постоянное мое присутствие действовало на них ободряюще. Многие бедняки имели обыкновение зарывать в землю свои скудные сбережения. Теперь их предстояло выкопать. У индийцев не было своего банка, они никого не знали. Я сделался их банкиром. Потоки денег полились в мою контору. В той критической обстановке я не мог установить, сколько мне причиталось за труды, но с работой кое-как удавалось справляться. Я был хорошо знаком с управляющим банком, в котором лежали мои собственные сбережения. Я предупредил его, что вынужден отдать ему на хранение и эти деньги. У банка не было никакого желания принимать большое количество медной и серебряной монеты. Кроме того, банковские служащие не соглашались прикасаться к деньгам, поступившим из местности, зараженной чумой. Но управляющий всеми силами помогал мне. Было решено перед сдачей денег в банк продезинфицировать их. Насколько помнится, всего было таким образом сдано на хранение приблизительно шестьдесят тысяч фунтов стерлингов. Тем, у кого было достаточно денег, я посоветовал внести их в качестве постоянных вкладов, и они последовали моему совету. В результате некоторые привыкли помещать деньги в банк.

Жители поселка специальным поездом были вывезены в Клипспруйт-фарм близ Йоханнесбурга; муниципалитет снабдил их продовольствием на общественный счет. Палаточный город напоминал военный лагерь. Люди, непривычные к лагерной жизни, впали в уныние и с удивлением смотрели на происходившее вокруг. Но с чрезвычайными невзгодами им не пришлось столкнуться. Я обычно каждый день ездил к ним на велосипеде. Через сутки после переселения они забыли о своих бедах, и жизнь потекла своим чередом. Приезжая в лагерь, я находил его обитателей поющими и веселящимися. Трехнедельное пребывание на открытом воздухе оказалось явно полезным для их здоровья.

Насколько помнится, поселок был предан огню на следующий же день после эвакуации. Муниципалитет не обнаружил склонности хоть что-нибудь уберечь от пожара. Примерно в то же время и по тем же соображениям муниципалитет сжег принадлежавшие ему деревянные постройки на рынке, потерпев убытки примерно на десять тысяч фунтов стерлингов. Поводом к этому решительному мероприятию послужило то, что на рынке обнаружены были дохлые крысы.

Муниципалитет понес большие издержки, но дальнейшее распространение чумы было остановлено, и город вздохнул свободнее.

XVIII. Магическое действие одной книги

События, связанные с чумой, усилили мое влияние среди бедных индийцев и усложнили мою деятельность и ответственность. Некоторые новые знакомства с европейцами приобрели столь дружественный характер, что значительно увеличили мои моральные обязательства.

С мистером Полаком я познакомился совершенно так же, как и с мистером Уэстом, в вегетарианском ресторане. Однажды вечером какой-то молодой человек, обедавший за столиком неподалеку от меня, прислал мне свою карточку, выражая желание познакомиться. Я пригласил его за свой столик, и он пересел ко мне.

– Я помощник редактора журнала «Критик», – сказал он. – Прочтя ваше письмо в газете по поводу чумы, я очень захотел познакомиться с вами. Очень рад, что представилась такая возможность.

Мне понравилась искренность Полака. В тот же вечер мы ближе узнали друг друга и обнаружили, что у нас весьма схожие взгляды по важнейшим вопросам жизни. Он любил жить просто. У него была изумительная способность осуществлять на практике все, до чего он доходил разумом. Многие перемены, произведенные им в своей жизни, были и быстры, и радикальны.

«Индиан опинион» требовала все больших расходов. Первое же сообщение от мистера Уэста было тревожным. Он писал: «Не думаю, чтобы предприятие принесло ту прибыль, на какую вы рассчитывали. Боюсь, как бы не получился убыток. Счета в беспорядке. Необходимо погасить большую задолженность, но нельзя найти концов. Следует произвести тщательную ревизию. Но все это не должно тревожить вас. Я приложу все усилия, чтобы восстановить порядок. Останусь здесь независимо от того, будет прибыль или нет».

Мистер Уэст вполне мог уехать, обнаружив, что прибыли не предвидится, и я не мог бы осуждать его за это. Действительно, у него было право обвинить меня в том, что я охарактеризовал, не имея на то достаточных оснований, предприятие как прибыльное. Но он даже ни разу не пожаловался. Однако у меня создалось впечатление, что в результате этого открытия мистер Уэст стал считать меня излишне доверчивым человеком. Я просто принял на веру оценку, сделанную адвокатом Маданджитом, не позаботившись о том, чтобы проверить ее, и сообщил мистеру Уэсту об ожидаемой прибыли.

Теперь я знаю, что общественный деятель не должен делать заявлений, в которых он не уверен. Более того, почитатель истины должен соблюдать величайшую осторожность. Позволить человеку поверить в нечто, основательно не проверенное, значит скомпрометировать истину. Мне больно признаться, что, несмотря на знание этого, я не совсем еще поборол в себе доверчивость. Ответственность за это ложится на мое честолюбие, проявляющееся в том, что я берусь за большее количество дел, чем могу выполнить. Это честолюбие часто являлось причиной беспокойства скорее для моих товарищей по работе, чем для меня самого.

Получив письмо мистера Уэста, я выехал в Наталь. К этому времени мы с мистером Полаком были уже друзьями. Он провожал меня на станцию и дал на дорогу книгу, которая, по его словам, должна была непременно мне понравиться. Это была книга Раскина «У последней черты».

От нее невозможно было оторваться. Она захватила меня. Поезд от Йоханнесбурга до Дурбана шел сутки и прибывал в Дурбан вечером. Я