Моя жизнь. Моя вера - Махатма Ганди

Это было первое прочитанное мною произведение Раскина. В годы учебы я фактически ничего не читал, кроме учебников, а впоследствии, окунувшись с головой в свою деятельность, почти не имел времени для чтения. Поэтому начитанностью похвастаться не мог. Все же я думаю, что не много потерял от этой вынужденной ограниченности. Наоборот, читая не слишком много, я имел возможность хорошо переваривать прочитанное. Книга «У последней черты» вызвала немедленную и действенную перемену в моей жизни. Впоследствии я перевел ее на гуджарати под заглавием «Сарводая» («Всеобщее благо»).

Мне кажется, что в этом великом произведении Раскина я нашел отраженными некоторые из моих самых задушевных убеждений. Вот почему оно захватило меня до такой степени и произвело переворот в моей жизни. Поэт – это тот, у кого есть сила пробудить добро, сокрытое в человеческой груди. Поэты не действуют на всех одинаково, потому что не все люди развиты в одинаковой степени.

Основные положения книги Раскина сводятся, как я понял, к следующему:

1. Благо отдельного человека в благе всех.

2. Работа юриста имеет одинаковую ценность с работой парикмахера, поскольку у всех одинаковое право зарабатывать трудом себе на пропитание.

3. Жить стоит только трудовой жизнью, какова жизнь земледельца или ремесленника.

Первый из этих принципов я знал. Второй я сознавал смутно. До третьего сам не додумался. Книга Раскина сделала для меня ясным как день, что второй и третий принципы заключены в первом. Я поднялся на рассвете, готовый к осуществлению для себя этих принципов.

XIX. Колония в Фениксе

Обо всем этом я переговорил с мистером Уэстом, рассказав ему о впечатлении, какое произвела на меня книга «У последней черты», и предложил перевести издательство «Индиан опинион» в сельскую местность, где все трудились бы, получая одинаковое содержание, а в свободное время посвящали себя издательской работе. Мистер Уэст согласился со мной. Мы установили, что каждый сотрудник, независимо от расовой или национальной принадлежности, будет получать три фунта стерлингов ежемесячно.

Теперь вопрос был в том, согласятся ли человек десять или больше работников типографии поселиться на уединенной ферме и удовлетворятся ли они столь скудным содержанием. Поэтому мы решили, что те, кто не сможет принять этот план, будут получать прежние ставки, пока постепенно не возвысятся до нашего идеала и не пожелают стать членами колонии.

Я побеседовал об этом с работниками. Мой план не пришелся по вкусу адвокату Маданджиту, считавшему его непродуманным и губительным для дела, которому он посвятил все свои силы: он полагал, что работники разбегутся, что «Индиан опинион» перестанет выходить и типографию придется закрыть.

Среди людей, работавших в типографии, был мой двоюродный брат Чхаганлал Ганди. Я изложил ему свою идею тогда же, когда рассказал о ней Уэсту. У него были жена и дети, но он с детства привык жить и работать под моим руководством и всецело доверял мне. Он без всяких разговоров принял мое предложение и с тех пор никогда меня не покидал. Механик Говиндасвами также решил присоединиться к нам. Остальные не приняли плана в целом, но согласились ехать, куда бы я ни перевел типографию.

Не думаю, что на все эти дела ушло более двух дней. Затем я дал объявление о желании приобрести земельный участок поблизости от железнодорожной станции в окрестностях Дурбана. Вскоре поступило предложение из Феникса. Мистер Уэст и я отправились посмотреть участок. Мы приобрели двадцать акров земли. Там был прелестный ручеек и несколько апельсиновых и манговых деревьев. К этому участку примыкал другой, в восемьдесят акров, с множеством фруктовых деревьев и развалившимся коттеджем. Мы купили и его. Все вместе обошлось в тысячу фунтов стерлингов.

Покойный ныне мистер Рустомджи всегда поддерживал меня в подобных мероприятиях. Ему понравился и этот проект. Он передал в мое распоряжение подержанные листы рифленого железа от большого складского помещения и другие строительные материалы, и мы приступили к работе. Несколько индийских плотников и каменщиков, работавших у меня во время Бурской войны, помогли поставить навес для типографии. Это строение длиной в семьдесят пять футов и шириной в пятьдесят футов было готово меньше чем через месяц. Мистер Уэст и другие часто с риском для себя работали вместе с плотниками и каменщиками: необитаемое и заросшее густой травой место кишело змеями, и находиться там было явно опасно для жизни. Первое время все жили в палатках. Большинство вещей мы перевезли в Феникс в течение недели. Наше владение находилось в четырнадцати милях от Дурбана и в двух с половиной милях от железнодорожной станции Феникс.

Только один номер «Индиан опинион» пришлось печатать на стороне, в типографии «Меркурий».

Я стал стараться переманить в Феникс своих родных и друзей, которые приехали со мной из Индии попытать счастье в Южной Африке и занимались теперь разного рода деятельностью. Они приехали, желая разбогатеть, и поэтому уговорить их было трудно, но все же некоторые согласились. Упомяну здесь только Маганлала Ганди. Остальные затем вернулись к прежним занятиям. Он же оставил все и соединил свою судьбу с моею. Его способности, самопожертвование и преданность поставили его в первые ряды участников моих нравственных исканий. Как ремесленник-самоучка, он занимал среди моих товарищей исключительное положение.

Так в 1904 г. была основана колония в Фениксе, и, несмотря на часто возникавшие трения, «Индиан опинион» продолжает издаваться в этой колонии.

Однако рассказу о первоначальных трудностях, о происшедших переменах и разочарованиях следует посвятить отдельную главу.

XX. Первая ночь

Нелегко было выпустить первый номер «Индиан опинион» в Фениксе. Не прими я мер предосторожности, первый выпуск газеты пришлось бы задержать или не печатать вовсе. Мысль об установке двигателя для приведения в действие печатной машины не привлекала меня. Мне казалось, что там, где сельскохозяйственные работы выполняются вручную, более уместно использовать физический труд работников. Но поскольку эта идея оказалась невыполнимой, мы приобрели двигатель внутреннего сгорания. Все же я предложил Уэсту иметь под рукой какое-нибудь приспособление, чтобы воспользоваться им в случае неисправности двигателя. Он достал механизм, который можно было приводить в движение при помощи ножного привода. Мы сочли, что обычный размер ежедневных газет не годится для столь отдаленного места, как Феникс. Формат листа нашей газеты был сокращен, с тем чтобы при крайней необходимости экземпляры газеты можно было бы отпечатывать без помощи двигателя.

На первых порах накануне выпуска номера газеты всем нам приходилось работать допоздна. Стар и млад должны были помогать фальцевать листы. Обычно мы заканчивали работу между десятью