Знание величия - Юлия Олеговна Чеснокова

они, люди, не удосужившиеся сообщить мне о состоянии моего мужа. Я подбежала к ним, несколько растерявшись, особенно оттого, что они обе, одновременно, фуриями посмотрели на меня. Сжимая ремешок сумочки, я набралась храбрости и спросила: - Как… как он? – Пока мать Сынри медленно морщила нос и вжималась в сидение, стискивая пальцами в золотых кольцах подлокотники, Ханна предприняла ловкий манёвр и, выйдя на передний план, вдруг залепила мне пощёчину. - Это ты его довела! Шлюха! Что ты с ним сделала, а? Что ты с ним сделала?! – прокричала она, напирая на меня. Я, опешившая от удара, не столько болезненного, сколько неожиданного, поняла через несколько секунд, что меня ударили, что на меня подняли руку! Но я уже не была той забитой и несчастной русской девочкой образца прошлого года. Когда Ханна сделала ещё шаг, я отвела ладонь от своей щеки и, наотмашь, хлестанула её слева направо и справа налево, заставив вскрикнуть и отступить. - Не смей меня трогать, ты! – гаркнула я. – Коснёшься меня хотя бы пальцем – и я тебе голову о стену разобью! Мать Сынри подскочила и, прижимая к груди дочь, зверем впилась в меня глазами. Я попыталась усмирить свой гнев. Я жду ребёнка, я беременна от Джиёна, и никому не позволю причинить мне вред, пусть прибудет хоть орда тётушек, кузин и родственниц Сынри. - Дочка, не пачкай руки, - прошипела женщина. – Эта дешевка из подворотни не стоит траты на неё нервов. - Ты тварь, решила остаться богатенькой вдовой, да? – давя в себе слёзы, из объятий матери цедила Ханна. Её слова заставили меня вздрогнуть. - Да что… что произошло? У него была температура, я просила его не ехать на работу, но он… - Оставь нас, - приказным тоном велела мать Сынри, и по её лицу было понятно, что она уже вынесла мне какой-то вердикт, и она обвиняет меня в нездоровье сына. Бесполезно было пытаться поговорить. Посмотрев безнадёжно на палату, напротив которой они сидели, я сделала к ней шаг, но снова раздался ледяной голос госпожи Ли-старшей: - Не вздумай туда входить. Я вызову охрану, и подам на тебя в суд за попытку убийства. Поверь, ты легко не отделаешься. Ужаснувшись, я отшатнулась. Я не могу попасть в тюрьму, я жду ребёнка… Я… смогу ли я противостоять этим женщинам? Поддержит ли меня кто-либо против них? Сынхён? А имеет ли он тут какую-либо власть? Надеясь, что дамы из клана Ли не успели организовать против меня всех врачей, я пошла на дежурный пункт и, объяснив, что я жена поступившего к ним господина Ли Сынри, попросила подробностей насчёт его состояния. Молодой доктор за стойкой открыл в компьютере личное дело пациента. - У него было предкоматозное состояние при поступлении, частичная потеря зрения и нарушение речи. – Я, в шоке от происходящего и услышанного, постаралась не терять крепость в ногах. - Но… что с ним? Простуда? - Нет, это не простуда. Мы взяли все необходимые анализы, по всем симптомам похоже на отравление тяжелыми металлами. Ждём подтверждения из лаборатории. - Отравление тяжелыми металлами? Но как это возможно? – в недоумении хлопала я глазами, ища ответа в лице врача, отзывчиво со мною разобщавшегося. - Обычно подобное возможно на производстве, если человек связан с химической промышленностью, бывает в цехах, но там тоже предпринимаются все меры осторожности. Относительно вашего мужа ничего не могу сказать. Получим название металла – будем делать выводы. - Это же не очень опасно, правда? – спросила я то, что и хотела с самого начала. Но доброе и позитивное выражение истончилось на челе доктора. Он замялся, опустив взор к экрану. – Отравление же лечится, да? – с напором переиначила я вопрос. - Ну, смотря какие отравления, госпожа Ли… - Не томите, прошу вас! Скажите, как есть, мой муж поправится? – ещё не осознавая до конца, к чему всё идёт, что мне сказали, о каких отравлениях идёт речь, чуть не стукнула кулаком по стойке я. Врач поднял на меня глаза. - Есть ряд отравлений металлами… к сожалению, на данный момент медицина не умеет их лечить, и они ведут только к летальному исходу. Мой скованный всхлип был похож на скрип. Я зажала губы ладонью, чтобы никакие звуки больше не вырвались, и отошла к стенке, возле которой стоял диван. Нет, нет, так не бывает, что за страшный сон, что за кошмар? Откуда бы Сынри отравиться какими-то металлами? Ерунда. Я проснусь, и окажусь в нашей постели, и Сынри в ней проснётся тоже. Я достала мобильный и посмотрела на время. Нет, домой я не могу вернуться, и в голосе нет опоры, чтобы позвонить Насте и предупредить… Я набрала сообщение, что Сынри плохо, и я заночую в больнице. Они с Ваней должны понять. Господи, что происходит с моей жизнью? Почему она не может принять тихое течение в мирном русле и уже не сдвигаться никуда, откуда эта новая напасть? Сынри не может не выздороветь, он сильный, молодой, крепкий и здоровый. Я хочу его видеть! Смогу ли я пробиться сквозь защиту его сестры и матери? Стервы, нахалки. Он мой муж! Муж! Я должна быть с ним рядом, я знаю, если бы он пришёл в сознание, он бы тоже этого хотел. Но чем я могу помочь, даже присутствуя? Ненавижу беспомощность. Выбираясь из страшнейших передряг, неужели я не смогу помочь ничем Сынри? Думай, Даша, думай! Всё, что происходило со мной невероятного, всё, что я превозмогала, из чего вылезала, ко всему прикладывалась длань Дракона. Но он, на самом деле, не Бог, не медик, не ученый. Если врачи не найдут способ помочь Сынри, то и Джиён ничего не сделает. Я впала в оцепенение, пытаясь осознать, как всё вот так вышло. Такой светлый и счастливый день, и такой финал… Как и все нормальные люди, я не люблю больницы, но если здесь не помогут Сынри – я их возненавижу. Нервный смешок сорвался при воспоминании о Сынхёне, не желавшем выписываться из палаты, чтобы продолжать оставаться в покое. Иногда хочется закрыться, спрятаться от проблем, найти место, где их не существует, как в детстве под одеялом. Я думала, что на мою долю уже высыпались все и исчерпались. Но сколько судьба ещё припасла для меня? Прежде надо мной издевался Дракон, а теперь… Сынри ведь действительно неоткуда было взять контакт с опасными для жизни веществами. Я