Империя боли. Тайная история династии Саклер, успех которой обернулся трагедией для миллионов - Патрик Рэдден Киф

ОксиКонтином. Хотя Purdue не отрицала, что Вест приобрела зависимость от препарата, юристы компании упирали на то, что она – проблемная личность. «Пердью раздобыла медицинскую карту Вест, и один из адвокатов компании принялся расспрашивать Марту об истории ее зависимости. Разве ОксиКонтин не был лишь последним пунктом в списке веществ, которыми она злоупотребляла? Адвокат предъявил Вест ее историю болезни, составленную в больнице, зачитывая вслух заметки, внесенные туда после ее госпитализации: «Пациентка полностью сосредоточена на мести в связи с увольнением ее с работы… обсессивно кричит, как доберется до них, планирует унизить компанию миллионом способов, в том числе подать на нее в суд, перекупить ее и уволить всех, кого она знает».

Вест была нездоровым, нестабильным человеком и сама это признавала, и теперь Purdue выставила ее безответственной мстительной фантазеркой – представительницей как раз того сорта людей, который Ричард Саклер называл «прахом земным».

«В то время я была зла[1392], – признала Вест, ошеломленная и пристыженная тем, что ей зачитали вслух ее собственную историю болезни. – Люди, когда злятся, говорят всякие глупости». Очевидно, смешно было даже думать, что она, какая-то там секретарша юриста, имеющая проблему с наркотиками, сможет выстоять против Саклеров и Purdue. «Ну да. Выкуплю я эту компанию, – криво усмехнулась она. – Как бы не так!»

Глава 19

Пабло Эскобар нового тысячелетия

В последний вторник августа 2001 года подкомиссия Палаты представителей США собралась на необычные слушания в муниципальном здании[1393] в Бенсалеме, маленьком городке в округе Бакс, штат Пенсильвания. Слушания созвал пенсильванский конгрессмен Джеймс Гринвуд, который председательствовал в подкомиссии по надзору и расследованиям в Комитете Сената США по энергетике и торговле. Он попросил коллег приехать из Вашингтона в Бенсалем прямо перед празднованием Дня труда, чтобы провести дискуссию о воздействии ОксиКонтина в местности, которая это воздействие ощущала на себе. Местный остеопат по имени Ричард Паолино был недавно арестован после того, как выяснилось, что он помимо официальной практики вел массовую подпольную торговлю таблетками. Майкла Фридмана из Purdue Pharma пригласили для дачи показаний, он прибыл вместе с Говардом Юделлом и руководителем медицинского отдела компании, худым мужчиной с усами и профессорской внешностью, которого звали Пол Голденхайм.

Для этой троицы такие поездки превратились в привычный ритуал[1394]. Пусть Ричард Саклер лично руководил Purdue, пусть он испытывал огромную гордость и удовлетворение от того, что превратил ОксиКонтин в такую громкую победу, но у него не было никакого желания становиться публичным лицом компании. Он не давал интервью, не публиковал никаких заявлений, не выступал публично. Вместо этого он отряжал в поездки Фридмана, Юделла и Голденхайма, которые беседовали со встревоженными чиновниками, недоумевающими начальниками полиции и осиротевшими родителями. У этих троих мужчин имелся хорошо отрепетированный набор тезисов, от которого они почти никогда не отклонялись. На самом деле, даже не имело значения, кто из них брал слово: их публичные заявления были взаимозаменяемыми, поскольку они, так сказать, часто читали по одной и той же бумажке.

– Нам более чем кому-либо другому огорчительно слышать, что нашим продуктом, который приносит такое облегчение столь многим людям, злоупотребляют, – говорил Фридман комиссии законодателей в тот день. – Хотя важно знать мнение всех сторон в этом обсуждении, мы должны особенно внимательно прислушиваться к голосам пациентов, которые без таких препаратов, как ОксиКонтин, будут страдать от нелеченой или неадекватно леченой боли.

От хронической боли страдают около пятидесяти миллионов американцев, продолжал Фридман.

– Они не наркоманы. Они не преступники, – говорил он. – Они – люди, у которых рак, серповидноклеточная анемия, серьезные травмы спины или какие-либо иные физические травмы или заболевания отнимают жизнь, причиняя им неослабную боль.

За семнадцать лет совместной работы Фридман и Говард Юделл стали близкими друзьями. Они часто вместе ездили в отпуск, беря с собой жен. В рабочие дни Фридман и Юделл постоянно были на связи, переписываясь с помощью смартфонов BlackBerry. С конца 2000 года они вместе начали «выездные гастроли», чтобы защищать свой препарат и убеждать государственных чиновников не делать ничего такого, что снизило бы доступность ОксиКонтина. Голденхайм был отличным дополнением к их команде. У него была впечатляющая репутация, он учился в Гарвардской медицинской школе и работал клиническим директором легочного отделения в головной больнице Массачусетса. (Его нанял лично Ричард Саклер; по словам бывшего коллеги, Барта Коберта, Ричард был «влюблен в Гарвард»[1395].) Медицинский опыт Голденхайма был полезен для компании в деле создания образа гиппократовской добродетели. В одной рекламе, которую Purdue размещала[1396] в газетах на пике кризиса зависимости, была использована его фотография, на которой он был в белом халате, похожий на человека, играющего роль врача на костюмированной вечеринке.

Эти трое составляли мозговой трест Ричарда Саклера. Оставаясь наедине, мужчины не стеснялись в выражениях, перебрасываясь залихватскими мачистскими шуточками. Голденхайм, например, мог сказать Фридману: «Мы держим тигра за хвост[1397], и я вот думаю, не усилить ли хватку? Давайте обсудим это за обедом с суши?» Но когда они начинали говорить об ОксиКонтине публично, их позиция становилась иной: мужчины были серьезны, бледны и излучали ауру трезвой искренности. Purdue осознает проблему, утверждали они. Мало того, никто на свете не делает для устранения этой проблемы больше, чем добрые люди из Purdue Pharma. Несомненно, мы имеем дело с кризисом. Но, как объясняло руководство Purdue, на самом деле это скорее проблема правоохранительных органов. Преступники-наркоманы создают утечку их продукта и злоупотребляют им, и Purdue тесно сотрудничает с правоохранительными органами. Компания заказала новые, «защищенные от подделки» бланки рецептов[1398] и раздавала их бесплатно поставщикам медицинских услуг, что в теории должно было помешать подделывать официальные рецепты ради приобретения препарата в невероятных количествах. Фридман, Голденхайм и Юделл также указывали[1399], что ОсиКонтин не следует считать чем-то уникальным, что, хотя люди умирают от передозировки ОксиКонтином, это всего лишь симптом гораздо более широкого тренда к злоупотреблению рецептурными препаратами в масштабах страны. Компания спонсирует рекламную кампанию[1400], цель которой – объяснить подросткам, почему не надо взламывать родительские аптечки.

В своих показаниях перед подкомиссией Фридман утверждал, что Purdue совершенно ни в чем не виновата и что внезапный взлет злоупотребления, преступности и смертей ни в коем случае нельзя объяснять кампанией за «дестигматизацию» опиоидов и продвижением ОксиКонтина.

– Маркетинговые меры Purdue применительно к ОксиКонтину консервативны по любым стандартам, – настаивал Фридман.

Компания не была согласна с предположением о том, что «агрессивный маркетинг играет какую-либо роль в злоупотреблениях и утечке ОксиКонтина».

Это была главная опора самозащиты Purdue: как нет связи