Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» - Леонид Васильевич Никитинский

извне, отвечает на внутренний вопрос или даже запрос: «Кто мы такие?». Самоидентификация политических наций производится, во-первых, с помощью вопроса: «Откуда мы, кто были наши предки?» — и, во-вторых, с помощью утверждения по формуле «Мы не такие, как…».

Горбачев завоевал симпатии европейцев как личность, но не как обобщенный «русский» — для этого потребовалось бы намного больше человеко-лет. «Русский» для условного европейца по-прежнему не «другой, но такой же», а, как сказал бы Жак Лакан, «Большой Другой».

Впрочем, никто не может сказать, как изменилось бы отношение к «русским», если бы возглавляемый Горбачевым Советский Союз сохранился в той или иной форме. Ведь РФ — это не СССР, а последующие лидеры России — не Горбачев. Исчерпывающе и лаконично эту ситуацию объяснил своим соратникам Буш: «Этот парень (Горбачев) — и есть перестройка». Как только «этого парня» в политическом смысле не стало, все сразу изменилось, в том числе в международных отношениях, вернувшихся к принципу «Realpolitik».

Глава 23

Последний парад — суверенитетов (1990)

Матрешка федерализма

Бурные процессы внутри страны важно было загнать в рамки институтов, и в 1990 году команда Горбачева сосредоточилась на принятии законов. Этот год был отмечен, помимо внесения поправок в Конституцию СССР 1977 года, связанных в первую очередь с учреждением поста Президента СССР и отменой статьи 6 о руководящей роли КПСС, также принятием важнейших законов: «О собственности в СССР» от 06.03.1990 № 1305–1; «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами Федерации» от 26.04.1990 № 1457–1; «О гражданстве СССР» от 23.05.1990 № 1518–1; «О печати и других средствах массовой информации» от 12.06.1990 № 1552–1 и двух других, на которых ниже мы остановимся специально. Напомню также, что к этому времени в СССР уже действовали принятые прежним Верховным Советом законы «О государственном предприятии (объединении)» от 30.06.1987 и «О кооперации» от 26.05.1988.

С точки зрения законодательной техники это были настоящие произведения искусства, созданные под руководством Анатолия Лукьянова, который добросовестно (а не так, как это стали делать позже) защитил докторскую диссертацию в 1979 году. В команду входили также такие выдающиеся юристы, как академик Владимир Кудрявцев, профессор Сергей Алексеев, возглавивший затем Комитет конституционного надзора СССР, профессор Юрий Калмыков, впоследствии возглавивший Министерство юстиции в правительстве России, Тамара Морщакова — она стала заместителем председателя Конституционного суда РФ, и другие.

В то же время эти законы еще несли на себе отпечаток социалистических догм. Так, закон «О собственности», допуская в качестве ее объектов землю, недра, воды, сооружения и оборудование, уравнивал собственность граждан с государственной и коллективной, что было совершенно революционно. Но законодатель 1990 года так и не решился произнести словосочетание «частая собственность», обойдя ловушку «эксплуатации человека человеком» с помощью следующей изящной формулировки: «Собственник вправе на условиях и в пределах, предусмотренных законодательными актами Союза ССР, союзных и автономных республик, заключать договоры с гражданами об использовании их труда при осуществлении принадлежащего ему права собственности».

Допустим, это были родимые пятна, которые вскоре сами собой сошли бы на нет, однако в перечисленных законах СССР — прежде всего «О собственности», «О разграничении полномочий между Союзом ССР и субъектами Федерации» и «О гражданстве» — содержался и куда более взрывоопасный политический заряд. Эти законы, как и изменения, внесенные в Конституцию СССР, сближали, а то и уравнивали в правах союзные республики с автономными республиками и даже округами, а во многих отношениях (в том числе по праву собственности на землю и недра) приравнивали к ним и обычные, не национальные территориальные образования.

Горбачев (видимо, «коллективный» — сам он нигде не признает за собой авторство этой идеи, но и другие ему ее не приписывают) с помощью такого маневра стремился еще и укрепить общий каркас СССР. Уровень прав и свобод, который перечисленные законы и поправки предоставляли советским гражданам, был на самом деле беспрецедентным, причем в 1990 году законодатель стремился гарантировать их реально. Однако гражданам автономий за государственной защитой прав, предоставленных им обновленным СССР, в случае их нарушения со стороны руководства республик (например, республиканскими законами о государственном языке) пришлось бы обращаться к союзному центру через головы руководства республик. То же касалось и той доли национального богатства — в виде земель и полезных ископаемых, а также объектов промышленности, которыми Верховный Совет СССР наделил автономии и их жителей весьма щедро, но, как оказалось, эфемерно. Со стороны союзного руководства это была крайне опасная игра, подстрекавшая межнациональные конфликты внутри республик.

Вы на каком языке говорите?.. (фото со Съезда народных депутатов)

21 декабря 1990

[Архив Горбачев-Фонда]

Такая стратегия союзного центра преподносилась как направленная на построение более справедливого и равноправного федеративного государства, но тут были заложены политические мины, затруднявшие или даже делавшие невозможным отделение союзных республик от СССР. Мы обещали специально вернуться еще к двум законам, и вот первый из них: «О порядке решения вопросов, связанных с выходом союзной республики из СССР» от 03.04.1990 № 1409-I. Этот закон предусматривал в течение срока до 5 лет, который отводился на процедуру отделения, проведение референдумов как в целом по союзной республике, так и в местах компактного проживания национальных меньшинств, которым, в случае итогов внутреннего референдума, противоречащих общему голосованию в союзной республике, предоставлялось право выйти из ее состава и остаться в Союзе СССР.

За политическим вопросом о суверенитете стояли экономические и вполне прагматические интересы республиканских и местных элит. Первым делом «суверенная РСФСР» решила прибрать к рукам якутские алмазы

13 августа 1990

[Архив Горбачев-Фонда]

Закон от 03.04.1990 был моментально переименован в газетах в «закон о невыходе» и стал объектом саркастической критики со стороны демократов, в большинстве уже переметнувшихся от Горбачева к команде Ельцина. С сегодняшних позиций 5-летний срок цивилизованного развода и другие заложенные в этом законе сложности «выхода» уже не кажутся чрезмерными — возможно и даже наверняка такая процедура, если бы она в самом деле была бы начата в 1991-м и закончена, например, в 1996 году, предотвратила бы многие человеческие жертвы. И кто знает, не развернулась ли она назад.

Но в 1990 году «закон о невыходе» вызвал в союзных республиках скорее насмешку, нежели озлобление, зато перераспределение бывшей общесоюзной собственности по закону № 1305–1, в том числе на землю, недра и промышленные объекты, в пользу автономий, — это был уже нешуточный вопрос. Лидеры республик, находившие в этом отношении твердую опору в националистических настроениях титульного населения, собственностью ни с кем —