Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» - Леонид Васильевич Никитинский

В июле Горбачев принял в Москве генсека Социалистической единой партии Германии Эриха Хонеккера, которого в разговоре с Черняевым назвал мудаком. В октябре в Восточном Берлине было запланировано торжественно отметить 40-летие ГДР — Горбачев отправился туда без особого желания. 7 октября он прилетел в Берлин, и на протяжении всего пути автомобиля, в которым они ехали вместе с Хонеккером, толпы, состоявшие скорее из тех, кого обязали прийти, кричали: «Горби! Горби! Помоги!» — а на своего генсека не обращали никакого внимания.

Менее чем через две недели, 8 октября, Политбюро СЕПГ, с которым Горбачев успел встретиться в полном составе, отправило Хонеккера в отставку, но изменить в проводимой им политике уже ничего не успело. 4 ноября в Берлине прошел согласованный с властями массовый митинг с требованиями соблюдения свободы слова и собраний. 9 ноября телевидение ГДР передало сообщение: «Будет открыт доступ к Западному Берлину», не указав, когда это случится. 20 тысяч жителей Восточного Берлина сразу ринулись к стене, разделявшей его с Западным, а на противоположной стороне уже работали бульдозеры.

В 19 часов 34 минуты член Политбюро СЕПГ Гюнтер Шабовски, выступая на пресс-конференции, которая транслировалась в прямом эфире по обе стороны стены, крайне неуверенно отвечал на вопросы и был понят телезрителями так, будто бы ворота в Западный Берлин уже открыты. Сотни тысяч восточных немцев ринулись к ним. Пограничники пытались оттеснить толпу, но затем открыли границу. В половине второго ночи по Москве началось праздничное братание, о чем Горбачеву в Москве доложили утром, не желая понапрасну его будить.

С председателем СДПГ Эриком Хонеккером на праздновании 40-летия ГДР. И они оба тоже не знают, что ГДР осталось жить всего несколько месяцев, а мы-то уже знаем

1989

[Архив Горбачев-Фонда]

Берлинская стена была разобрана на куски в течение нескольких дней. По подтвержденным данным при попытках ее нелегального пересечения с момента возведения в 1961 году было застрелено 125 человек, но возможно, что жертв было больше. В течение первой недели после падения стены ФРГ в гостевом режиме посетили 9 миллионов немцев из 16-миллионного населения ГДР, но практически все вернулись обратно. С прицелом насовсем, включая первые месяцы и маршрут через Венгрию, в 1989 году уехал миллион, создав тем самым для ФРГ большие проблемы с обустройством этих немцев.

Падение стены не стало полной неожиданностью, но произошло буквально «по воле народа», и ни политики по обе ее стороны, ни военные помешать этому никак не могли. Попытка использовать советские войска неизбежно привела бы к настоящей бойне и сотням жертв с обеих сторон, а на всей внешней политике Горбачева пришлось бы поставить крест.

Однако открытие границ не означало объединения двух Германий — до 3 октября следующего, 1990, года ГДР оставалась самостоятельным государством, при этом ФРГ входила в НАТО, а ГДР — в блок Варшавского договора. Не только советские военные были крайне озабочены сохранением расстановки сил, но и западные лидеры, прежде всего Миттеран, не рискуя выступать с этим открыто, давали Горбачеву понять обеспокоенность возможностью появления в самом сердце Европы фактически нового и очень сильного игрока — воспоминания о Второй мировой войне в это время еще имели значение.

Было понятно, что объединение немцев может пройти только по модели поглощения Западной Германией Восточной при сохранении и до этого существовавшей в ФРГ формы конфедерации (суверенных земель). Численность населения ФРГ на 1990 год составляла 78 млн 750 тыс. человек против 16 млн 675 тыс. в ГДР, не говоря уже об их экономических потенциалах, да и бежали немцы всегда из ГДР в ФРГ и никогда в обратном направлении. То есть речь могла идти лишь о формах и сроках объединения и конкретно о том, войдет ли обновленная ФРГ в НАТО или приобретет нейтральный статус, хотя бы в той части, в которой это будет касаться восточных земель.

Филипп Зеликов, входивший в те годы в Совет национальной безопасности США и занимавшийся вопросом объединения Германии, утверждает, что незадолго до падения стены Горбачев сказал советскому послу в Восточной Германии Вячеславу Кочемасову: «Наш народ никогда не простит нам потери ГДР». В декабре он заявил Миттерану, что в случае объединения Германии весь мир получит «короткую телеграмму о том, что пост генсека СССР занял какой-нибудь маршал», то есть для Горбачева, лавировавшего между группировками в Политбюро и на Съезде народных депутатов СССР, это был вопрос не только внешней, но и внутренней политики.

После падения стены мировые лидеры продолжали обсуждать с Колем перспективу воссоединения Германии как вопрос неопределенного будущего. Похоже, что этот баланс неосторожно нарушил заведующий международным отделом ЦК КПСС Валентин Фалин. Бывший посол СССР в ФРГ, заслуженно считавший себя специалистом по немецкому вопросу и невысоко ценивший знания и опыт Шеварднадзе, он оставался на периферии переговоров Горбачева и Коля, но считал себя обязанным внести свой вклад в этот процесс. Фалин передал Колю через его советника записку о том, что СССР не против рассмотреть вопрос об объединенной Германии в виде конфедерации, что могло бы, по его мнению, продлить существование относительно независимой ГДР.

Горбачев не знал о проделке Фалина, а Коль был уверен, что за его запиской стояло предложение Горбачева — ему даже не пришло в голову, что Фалин мог выступить с личной инициативой, не согласованной с Горбачевым. 28 ноября, менее чем через три недели после падения стены, Коль выступил в Бундестаге с планом, который предусматривал «создание конфедеративных структур между двумя частями Германии с целью создания федерации».

С этого момента процесс стал развиваться стремительно и полностью по сценарию Коля — формально ГДР вошла в состав ФРГ 3 октября 1990 года. Многие эксперты и участники событий из разных стран, принимавшие в них то или иное участие, в своих интервью и мемуарах указывали, что СССР в обмен на «согласие» на объединение Западной и Восточной Германий мог бы получить больше преференций, например, в виде гарантий невступления ФРГ в НАТО или вывода войск НАТО из ФРГ одновременно с выводом советских из ГДР.

В ходе визита Горбачева в США 31 мая — 4 июня 1990 года между ним и президентом Бушем состоялся следующий диалог:

«Буш: Каждая независимая страна имеет право выбирать себе союзников. Если правительство Германии не захочет оставаться в НАТО или попросит нас вывести войска, мы будем уважать их выбор.

Горбачев: Тогда мы можем сформулировать это так: