Акимбеков С. Казахстан в Российской империи - Султан Акимбеков

В 1832 году султан Саржан попытался вступить в союз с правителем Ташкента Лашкаром с титулом кушбеги. В 1834 году они вместе с крупным отрядом появились в горах Улытау в 200 километрах от Кокшетау и призвали казахов Среднего жуза присоединиться к ним. Генерал-майор Броневский выступил из Акмолинского приказа, ташкентский правитель сразу отступил, небольшой гарнизон в Улытау капитулировал. В 1836 году султан Саржан вместе со своими братьями был убит в Ташкенте, куда прибыл для переговоров[386]. Заметим, что в данной ситуации сразу сыграли свою роль новые опорные пункты в степи. Российский отряд смог сравнительно быстро выступить из Акмолинского укрепления, которое находилось в непосредственной близости от гор Улытау. То есть россияне весьма оперативно среагировали на появление ташкентского отряда. Кроме того, племена Среднего жуза не поддержали султана Саржана и его союз с Ташкентом, а без их поддержки у него не было особых шансов.

Дело здесь могло быть ещё и в том, что войска ташкентского кушбеги главным образом состояли из казахов, признававших власть Ташкента. Соответственно, появление представителей южных казахских родов на севере под командованием ташкентского правителя создавало достаточно непростую ситуацию. У казахов в целом были сложные отношения со среднеазиатскими государствами. У последних существенно был выше уровень налогообложения, об этом в степи было хорошо известно. Не случайно казахи Старшего жуза, которые регулярно сталкивались со среднеазиатскими правителями, периодически просились в подданство России. Кроме того, северные казахские племена с экономической точки зрения были более привязаны к российским рынкам.

Для пограничных с Россией казахских племён переход на сторону среднеазиатского государства не мог иметь особого смысла. И дело здесь не только в том, что в военном плане Россия была сильнее, к примеру, Коканда. И не только в том, что Россия была ближе к казахским кочевьям и ей было проще оказать военное давление, Ташкент и Коканд были далеко. Кроме того, казахские ополчения с юга, которые пришли вместе с Саржаном и ташкентским кушбеги, непременно должны были вернуться в свои кочевья. В то время как российские войска уже размещались в степи на постоянной основе и имели здесь сеть укреплённых пунктов. Более важно, что сама идея смены покровителя с России на Среднюю Азию никак не могла представлять интереса для северных казахских племён.

Казалось бы, неудача Саржана должна продемонстрировать бесперспективность выступлений против России. Однако уже в 1837 году на политической сцене выступает брат Саржана Кенесары. Весной 1837 года он появился на территории Акмолинского округа. До этого Кенесары находился в южных районах Казахской степи, контролируемых к этому моменту Кокандским ханством. Очевидно, что после убийства Саржана и всех трудностей, с которыми его семья сталкивалась с 1824 года, когда она выступила против планов России, его военные возможности не могли быть слишком значительными. Кроме того, убийство Саржана ташкентцами означало, что он не мог также рассчитывать на помощь с юга. Военные возможности казахских чингизидов напрямую зависели от поддержки племён и родов.

Поэтому теоретически появление на лояльной России территории мятежного султана с небольшой группой родственников и туленгутов, их не могло быть слишком много после многих поражений и долгих лет скитаний, не представляло для российских интересов особой угрозы. Тем более что после убийства Саржана в Ташкенте Кенесары фактически вынужден был бежать из границ Кокандского ханства. К тому же, в Казахской степи к этому моменту был создан уже целый ряд округов. Возглавлявшие их старшие султаны располагали собственными отрядами туленгутов, кроме того, в окружных приказах размещались также российские гарнизоны из казаков.

Для конкретных условий середины XIX века в Казахской степи это была достаточно внушительная сила, даже безотносительно ополчений лояльных тем или иным султанам племён. По крайней мере, было очевидно, что российские власти могли не опасаться сравнительно небольшого отряда беглецов во главе с Кенесары. Тремя годами ранее простой демонстрации казачьего отряда под командованием генерала Броневского было достаточно, чтобы довольно значительное ташкентское формирование отступило из центральной части Казахской степи. В принципе более логично было бы, если бы Кенесары обратился к российским властям с просьбой о прощении и предоставлении места для кочевания. Потому что на первый взгляд военно-политическая обстановка для него в 1837 году была практически безнадёжная.

Тем не менее при появлении Кенесары в Акмолинском округе к нему тут же примкнуло довольно большое количество людей. С учётом родоплеменной организации казахского общества это означало, что целый ряд родов поддержали Кенесары практически сразу после его появления. Очевидно, что это было связано с их недовольством сложившейся ситуацией. К 1837 году всем заинтересованным сторонам уже были вполне понятны последствия создания в Казахской степи системы административных округов. В первую очередь речь шла об усилении российского присутствия, которое всё больше стесняло казахские племена.

В данном случае речь шла об административном регулировании. Создание всё новых округов означало возникновение территориальных ограничений для родов и племён. При этом урегулирование земельных вопросов были переданы в приказы, которыми управляли старшие султаны и российские чиновники. Кроме того, в их распоряжении находились российские казачьи отряды. В целом положение тех султанов, которые оказались на российской службе, заметно укрепилось. Соответственно, нарушился баланс в отношениях между казахскими чингизидами и родоплеменной элитой. На определённый период времени казахские чингизиды получили новые возможности, связанные с представлением ими российских интересов, включая военные гарнизоны. В то же время они сохранили также все свои прежние функции. Естественно, что даже в новом статусе обеспечение последних имело для них несомненный приоритет. Поэтому свои новые возможности они использовали для усиления своих собственных позиций в казахском обществе.

Это была общая тенденция для всего казахско-российского приграничья. Напомним, что начавшееся в 1836 году восстание в Букеевском ханстве в основном было связано с политикой хана Джангира, который с российской помощью усилил давление на казахское население. В Младшем жузе местные султаны-правители также опирались на пограничную с Россией линию крепостей и поддержку казачьих формирований. Таким образом, казахские племена имели дело не только с российской администрацией, но и теми чингизидами, которые находились на её службе. Естественно, что это негативно сказывалось на имидже последних в казахском обществе. Тем более на фоне усиливающегося российского присутствия.

В 1835 году началось строительство так называемой «Новой линии» от Орска до Троицка у казахов родов жагалбайлы Младшего жуза и кипчак Среднего жуза было изъято около 10 тыс. квадратных километров территории, расположенных к западу от этой линии[387]. В 1837 году в Младшем жузе был введён кибиточный сбор в