Королев. Главный конструктор - Мария Стефановна Бушуева

– А Устинов в своем кресле и Никиту Сергеевича пересидит, – засмеялась Нина Ивановна. – Он вечен. Надеюсь, здесь, на улице, чужих ушей нет?

– На улице оттепель…

* * *

До летных испытаний все детали ракеты еще не знакомы друг с другом, испытанные высокими и низкими температурами, вибрацией и рентгеновскими лучами, они отвечают, отдельно каждая, за свою задачу. Ведущий конструктор собирает их вместе в единый организм, объединяя родившуюся ракету задачами общими: надежностью в эксплуатации, дальностью полета, точностью траектории и достижения цели.

А Главный конструктор отвечает за выявляемую степень неизвестной погрешности, которая может обнаружиться после соединения всех проверенных частей ракеты и ее систем при летных испытаниях.

Первого запуска Р-7, назначенного на 15 мая 1957 года, все ждали с энтузиазмом веры. Все – кроме Королева. Еще в ГИРДе он принял как закон: неудачные пуски в начале отработки ракеты обязательны, и они учат больше, чем удачные. Конечно, и у него мелькала слабая надежда: ракеты своенравны, авось да и полетит.

И первая Р-7 действительно очень красиво взлетела, но, преодолев небольшое расстояние, через 97 секунд загорелась.

– Авария… Отстала боковушка! – мрачно констатировал находящийся у перископа Воскресенский. – Ракета развалилась. Слышишь взрывы, Сергей?

– Черт, какой чад, точно из преисподней! – выйдя из бункера, Королев долгим взглядом проследил, как клубится и уходит вдаль черный дым, и, повернувшись к Воскресенскому, проговорил совершенно спокойно: – Новая «семерка» будет на космодроме через несколько дней.

Переживает, подумал Леонид Александрович, только виду не показывает. Так держать, командир.

Переживали все: даже строители, увидевшие полет ракеты впервые. Маршал Неделин сочувственно сказал Королеву:

– Доложу, что ракета стартовала нормально и полет некоторое время длился.

– Спасибо, Митрофан Иванович. – Королев тяжело вздохнул. – Нанесли мы удар по металлургической промышленности потерей огромного количества жидкого кислорода. Стыдно.

Меньше огорчились те, что прибыли в Тюратам с Кап. Яра, их перетянул по договоренности с Вознюком генерал Нестеренко – к аварийным пускам ветераны привыкли. К неудаче с Р-7 начальник полигона отнесся с пониманием: первый блин комом. Постарался в этом убедить и членов Государственной комиссии, утвержденной 31 августа 1956 года Советом Министров СССР. Ее председателем назначили старого знакомого Королева куратора ракетчиков В.М. Рябикова, его заместителем – маршала артиллерии М.И. Неделина. В состав комиссии от Академии наук вошел М.В. Келдыш, техническим руководителем стал Королев.

После аварийного пуска Сергей Павлович пишет Нине Ивановне:

«…не было возможности ничего написать, а наша телефонная пока что почти прикрыта совсем. Вот вернется Костя и тебе расскажет о моем житии. Устали мы здорово, и я, конечно, в частности, и настроение очень неважное, но надеемся, что пройдет время, отдохнем от напряжения и неприятностей этих дней и постараемся, чтобы и настроение исправилось. Вообще, конечно, распускаться нам нельзя ни при каких обстоятельствах.

Записка Сергея Павловича Королева. 13 августа 1957 года

[Музей космонавтики]

(…) надо сейчас нам очень много работать, чтобы выбраться из нашего положения и поправить дело. А путь это будет очень тяжелый и нелегкий. Не скрою – очень переживаю наши неудачи».

Костя – это заместитель Главного Константин Давыдович Бушуев, а словом «настроение» в письмах Королев обозначал пуски ракет. Да, он ждал неудачного начала, понимая: ракету можно до конца понять только при старте, – и все-таки, конечно, переживал.

21 мая 1957 года. Сергей Павлович – Нине Ивановне:

«…все бегут с нашего корабля, почти затопленного бушующими волнами!.. Я к этому, впрочем, давно привык, что, когда дела идут похуже, то и “друзей” поменьше, но, конечно, это не может улучшить общего состояния и настроения у меня и тех, кто остался.

Но мы так не сдадимся: много, очень много работаем, много думаем и найдем, в чем дело, и решим все до конца.

(…) Мой родной котеночек, часто о тебе и нежно вспоминаю, и так хочется тебя крепенько и нежно поцеловать и успокоить. Я так чувствую на расстоянии твои мысли и все твое волнение…»

Нина Ивановна – мужу:

«26 мая 1957 года

Мне очень приятно, когда в кругу своих друзей за чашкой чая ты вспоминаешь меня, – я чувствую это даже на расстоянии».

В парке г. Калуга. Рязанский М.С., Тихонравов М.К., Королев С.П., Королева Н.И., Трунов К.И. После закладки памятника К.Э. Циолковскому. 15 сентября 1957 года

[Музей космонавтики]

* * *

На второй старт Р-7 надеются все.

«Жизнь наша и дела идут, как принято говорить, – пишет Нине Ивановне Сергей Павлович за несколько дней до пуска, – очень быстрым ходом. Все дело, конечно, в том, что происходящие и произошедшие “события” по мере нашего познания их в процессе изучения полученных данных несут нам все новые и новые неожиданности и “открытия”.

Безграничная книга Познания и Жизни (громко сказано!) листается здесь нами впервые. Надо быстро понять, осмыслить то или иное событие, явление и затем безошибочно дать решение».

Очень огорчают Королева возникшие трения с Глушко:

«Приехал Вал. Петр. и к всеобщему (и моему!) изумлению через час после приезда в самой грубой и бессмысленной форме изругал всю нашу работу здесь. Это произвело на всех нас очень плохое впечатление. (…) Ник. Алек. требовал, чтобы мы разобрали его поведение, но разве это поможет? Ведь если человек так заносится, что считает себя “самым умным во всех без исключения вопросах”, то помочь здесь могут только факты, которые опровергнут эти все высказывания. Кроме того (и это, пожалуй, самое важное), моя лично задача состоит в том, чтобы сплотить, а не разобщить нашу группу конструкторов, которая столько создала за эти годы. Ведь вместе – мы сила в нашей области техники.

Королева Нина Ивановна. Май 1944 года

[Музей космонавтики]

Все, конечно, объясняется тем периодом неудач, через который мы сейчас проходим. Мне думается, что до берега уж не так далеко, и мы, конечно, доплывем, если только будем дружно, вместе выгребать против волн и штормов…»

Нину Ивановну он успокаивает и подбадривает, как самого себя:

«Ты должна понять, что мы должны добиться здесь, именно здесь и сейчас нужного нам решения. Дело слишком большое, очень важное и срочное».

И в конце письма приоткрывает скрытую от всех романтическую часть своей души:

«Мечты, мечты… Но, впрочем, ведь человек без мечтаний все равно что птица без крыльев, правда? (…) А сейчас близка к осуществлению, пожалуй, самая заповедная