Королев. Главный конструктор - Мария Стефановна Бушуева

Ехали они с Пилюгиным на испытания ракеты Р-7. Из-за огромных размеров с «изделием» было много проблем: сначала думали, как Р-7 собирать, в проект заложили вертикальную сборку по типу игрушечной пирамиды. Потом Королев решил: нет, собирать нужно горизонтально, и дал новое задание проектантам. На совещании в ОКБ-1 с участием Константина Николаевича Руднева, а также всех главных (не было только Глушко) после жаркого спора утвердили горизонтальную сборку в монтажном корпусе.

Не годился и прежний стартовый комплекс, Бармин разработал другой, совершенно неожиданный и оригинальный, – даже Сергей Павлович не сразу сумел новаторское решение оценить – теперь ракета при старте не стояла на стартовом столе, а подхваченная за силовой пояс с помощью четырех опор висела в воздухе. Когда двигатели набирали мощь, ракета переставала давить на упоры, держащие ее лапы-фермы откидывались и начинался полет. Еще до Тюратама стартовый комплекс проверили на металлическом заводе в Ленинграде. Всего несколько человек гигантского цеха были допущены к испытаниям. Везли установку и проверяли только ночами – все, как всегда, шло под грифом «Совершенно секретно». Отдельные системы самой ракеты проверялись многократно. Королев знал: какая-нибудь пропущенная пустячная недоработка может стать при испытаниях роковой.

Его сильно удручал тяжелый климат казахской степи. Обладая огромной психической силой, похвастаться физическим здоровьем он не мог: еще с Колымы появилась у него сердечная аритмия, в Кап. Яре болели ноги, спина, он легко простужался, плохо переносил и холод, и жару, к тому же его организм реагировал на стрессы и неприятности недомоганиями.

В непривычных тяжелых условиях начались конфликты внутри созданного Королевым Совета главных. Сергей Павлович доверительно пишет жене:

«Я все больше убеждаюсь, как много значат в каждом деле отношение того или иного человека к порученному делу, его характер и то личное, свое, что каждый вкладывает в свой труд. А особенно это в нашем новом таком и необычном деле, где запросто приходится перелистывать книгу знаний».

Чуткая Нина Ивановна в ответном письме пробует мягко посоветовать мужу изменить ко всем главным подход, который «был приемлем в начальной стадии» совместной работы. «Разногласия» в коллективе, предполагает она, могут быть следствием того, что «все теперь герои, и, наверное, у каждого из них прибавилось самолюбия (особенно у тщеславных)».

* * *

Но не это письмо жены вызвало у Королева сердцебиение и приступ смешанных чувств: радости и тоски одновременно, – а другое, отправленное Ниной Ивановной тремя днями ранее: 30 апреля 1957 года:

«Серёженька, хочу тебя порадовать. Вчера ездила в Военную коллегию Верховного суда и получила справку о твоей реабилитации. Мне ее выдали без доверенности, хотя я на этом и не настаивала, а приехала туда для того, чтобы предупредить, что ты будешь месяца через 2–3. К счастью, со мной был мой паспорт, и мне ее дали. По приезде тебе надо будет пойти к ним для ознакомления с “делом”, чтобы знать, когда и кем оно было состряпано. Ты не нервничай, родной, давно все позади и не мучай себя воспоминаниями».

Два года назад в Главную военную прокуратуру СССР Королев отправил заявление с просьбой о пересмотре своего дела 1938 года и о реабилитации. И вот подтверждение – он чист!

10 мая 1957 года Нина Ивановна посылает текст выданного документа:

«Военная коллегия Верховного суда СССР

25 апреля 1957 г.

№ 4-н 18811/56

Дело по обвинению КОРОЛЁВА Сергея Павловича, до ареста 27 июня 1938 года работавшего старшим инженером группы № 2 в научно-исследовательском институте № 3 НКОП /Министерство оборонной промышленности/, пересмотрено Военной коллегией Верховного суда СССР 18 апреля 1957 года. Постановление Особого Совещания при НКВД СССР от 10 июля 1940 года в отношении КОРОЛЁВА С.П. отменено, и дело за отсутствием состава преступления прекращено.

ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ СУДЕБНОГО СОСТАВА

ВОЕННОЙ КОЛЛЕГИИ ВЕРХОВНОГО СУДА СССР ПОЛКОВНИК ЮСТИЦИИ ЦЫРЛИНСКИЙ»[76].

Сергей Павлович перечитал решение коллегии несколько раз. Опять проплыли в памяти шурфы Колымы, грязная палуба корабля, мрачные стены Бутырки, решетки на окнах «шарашек»… Наконец-то вся эта кошмарная эпопея закончилось.

Неужели обо всех арестах Сталин знал? Получается так. И все-таки даже после знаменитой статьи в «Правде» 1955 года «О преодолении культа личности и его последствий» и взрывных собраний, разоблачавших «банду Берии» и вскрывшиеся в связи с ее обвинением «неправильные действия» Сталина «в области нарушения советской законности», из чего прямо вытекало, что и лагерь – результат сталинской политики, порой Королеву думалось: двуликий Янус Берия мог исподволь внушать вождю все, что угодно. Все-таки даже Хрущев не отрицает: под руководством Сталина победили фашизм, а индустриализация подняла страну из послереволюционной нищеты и разрухи. Когда начинали в ОКБ-1 вспоминать энтузиазм первых пятилеток, Королев теперь отмалчивался. Открылось: энтузиазм – на костях! Но что делать, не станешь ведь отрицать: именно Сталин дал приказ заниматься Фау-2 и поддержал разработки советских ракет.

Справка о реабилитации С.П. Королева. 25 апреля 1957 года

[РГАНТД. Ф. 211. Оп. 6. Д. 219. Л. 31]

– Сережа, твои сотрудники, по-моему, создают из тебя сталинский культ, обожают тебя и боятся одновременно, я это почувствовала, – сказала Нина Ивановна, когда они шли по вечерней улице Подлипок с концерта в институтско-заводском клубе. Дул сильный ветер, и шляпа то и дело норовила слететь с крупной головы Королева. – Наверное, тебе, Сережа, прошедшему все круги ада, такое сравнение неприятно и больно… Прости! Даже это страшное имя не стоит никогда поминать! Зачем сравнила, сама не пойму, как-то с языка сорвалось.

– Успокойся, родная, – Сергей Павлович ласково на жену глянул и придержал рукой шляпу, – ты просто мысли мои угадала да перекинула не тому адресату, я как раз шел и думал про верного сталинца Устинова. Мне завтра с ним встречаться. Не отрекся Дмитрий Федорович. Это меня не удивляет, он не из тех, кто меняет кожу. Удивляет, что, несмотря на верность развенчанному тирану, с поста не слетел. Видимо, заменить некем. Нет у Никиты руководителя вооружения такого уровня. А насчет моего культа ты не права: в ОКБ не боятся спорить со мной, да еще как спорят! Я люблю тех, кто смело отстаивает свое мнение. Люблю творческий дух. Да и критикуют меня иногда в сатирических газетах, помещают даже шаржи!

С.П. Королев на отдыхе. Кисловодск, дача «Карс». 1957 год

[Музей космонавтики]

– Ну тогда все хорошо, – улыбнулась Нина Ивановна.

– Отчего-то Федорович тоже стал намекать