Королев. Главный конструктор - Мария Стефановна Бушуева

году, только возглавив новое НИИ-4 МО Академии артиллерийских наук, боевой командир, прошедший фронт, внезапно заинтересовался… космосом. Любознательный генерал узнал, что в НИИ-1 (так стал называться РНИИ-НИИ-3) существует группа, без всякого шума, незаметно занимающаяся не военными ракетами, а ракетами, предназначенными для полета человека в космическое пространство. Руководит группой бывший гирдовец Тихонравов, которого кто-то из острословов уже после первого спутника назвал серым кардиналом космонавтики. Только, конечно, кардиналом со знаком плюс.

НИИ-4 имел прямое отношение к Кап. Яру: институт занимался подготовкой испытательной базы полигона и полигонным измерительным комплексом. Интересно, что генерал Нестеренко к созданию советского аналога Фау-2 отнесся крайне отрицательно, считая, что летали немецкие ракеты плохо, копировать их совершенно незачем, а вот идеей полета человека в космос так сильно загорелся, что перетянул Тихонравова с его группой из двадцати двух человек к себе в НИИ-4, только предупредил:

– Вы уж, Михаил Клавдиевич, официально занимайтесь какой-нибудь темой института, иначе Академия артиллерии нас не поймет. А ракетами для космоса – не афишируя.

Алексей Иванович Нестеренко. 1950-е годы

Через полтора года Тихонравов сделал доклад на ученом совете НИИ-4:

– Мы рассчитали, что ракета, состоящая из пакета нескольких одноступенчатых ракет с дальностью каждой около тысячи километров, фактически не имеет ограничений в скорости и способна вывести на орбиту Земли искусственный спутник.

Разумеется, тихонравовцы получили столь важные данные без помощи ЭВМ и компьютеров – такого удобного «железа» в те годы не было.

Нестеренко вдохновенно загорелся идеей:

– Михаил Клавдиевич, нужно, чтобы вы повторили доклад на сессии президиума Академии! – и поехал к президенту Академии артиллерийских наук (ААН) Анатолию Аркадьевичу Благонравову.

Генералу удалось передать импульс «космического вдохновения» академику, тогда занимавшемуся реактивным минометным вооружением: исследования с помощью геофизических ракет он возглавит позже.

В состав президиума ААН входило четыре десятка академиков и сорок шесть членов-корреспондентов, в том числе Сергей Павлович Королев. Вот перед ними и предстояло Тихонравову делать доклад, названный в тематическом ключе артиллеристов «Пути осуществления больших дальностей стрельбы ракетами».

Посомневавшись, стоит ли дразнить почтенную ученую публику неожиданными выводами, Благонравов уступил напору тихонравовцев и настоятельной просьбе Нестеренко: 14 июля 1948 года на сессии Академии артиллерийских наук был заслушан доклад, который ускорил создание межконтинентальной ракеты и первого в мире спутника.

Георгий Максимович Шубников. 1950-годы

Тихонравов вспоминал, что сразу после сессии Королев примчался в НИИ-4 и, едва войдя, спросил:

– Так, орлы, где ваши расчеты?

И, вникнув в бумаги, воскликнул:

– Вы – инженеры с большой буквы!

Вскоре Королев направил в НИИ-4 заявку по исследованию «составных ракет типа “пакет”, проводимых в НИИ-4 МО под руководством члена-корреспондента Академии артиллерийских наук М.К. Тихонравова».

– Дмитрий Федорович, мне нужно организовать отдел для разработки искусственного спутника Земли, – упорно требовал Королев, – есть информация, что Вернер фон Браун обсуждает с военными США проект спутника! Мы можем их опередить, есть для этого все, что нужно: и головы, и техническая база. Еще в 1895 году Циолковский в своих «Грезах о Земле и небе» писал о спутнике Земли. Я давно жду помощи от вас в этом вопросе!

– А не получится, что вы все, как перекати-поле, откатитесь от главной темы?

– Искусственные спутники со временем приобретут оборонное значение. А сейчас это важный политический шаг. Он даст СССР ощутимый перевес.

– Хорошо. Неделин, насколько я знаю, не возражает.

Дожал-таки он меня, подумал Устинов, когда за Королевым закрылась дверь его кабинета. Нет у него страха ни перед кем – гнет свою линию, и точка. И дьявола бы уломал.

Если бы не генерал Нестеренко, загоревшийся идеей космических полетов, настоявший на включении доклада Тихонравова в программу научной сессии Академии артиллерийских наук, советская межконтинентальная ракета и спутник родились бы на несколько лет позже.

Главные конструкторы и представители высшего командования ракетных войск на космодроме Байконур: Богомолов А.Ф., Рязанский М.С., Пилюгин Н.А., Королев С.П., Глушко В.П., Бармин В.П., Кузнецов В.И. 1957 год

[Музей космонавтики]

Нестеренко стал первым начальником Тюратама.

Сначала Устинов сделал ставку на Василия Ивановича Вознюка.

– Полигонную школу, Василий Иванович, ты уже прошел в астраханской степи, в казахской степи тоже придется начинать с нуля!

Вознюк отказался:

– В Капустин Яр, Дмитрий Федорович, я душу вложил. Город-сад построил на пустыре. Уж простите, останусь здесь.

– Что ж… Отказ принимаю. Дело хозяйское.

Тогда, окинув взором свои владения, Устинов и решил вырвать из московского генеральского дома Алексея Ивановича Нестеренко, прекрасно помня, что тот выступал против копирования Фау-2, и это было его служебным просчетом. «Темные пятна» и «пятнышки» в биографиях, считал Устинов, очень полезны, всегда можно вовремя их припомнить и человека наказать.

Но генерал Нестеренко отнюдь не воспринял длительную командировку в Тюратам как наказание. Его втайне романтичная душа предчувствовала, что казахская степь свяжет полигон и космические идеи.

Михаил Клавдиевич Тихонравов. 1967 год

[Музей космонавтики]

* * *

Рождение Р-7 было трудным.

Вместе с Королевым ее главными конструкторами считались члены Совета главных: Бармин (стартовый комплекс); Глушко (двигатель); Пилюгин (автономная система управления); Кузнецов (гироскопические системы); Рязанский (системы радиокоррекции траектории полета). Все это должен был соединить в единый организм, отладив, проверив, отработав все части целого, а порой и усовершенствовав что-то из них, ведущий конструктор Козлов.

И не менее, если не более трудным, было строительство нового полигона Тюратам – будущего космодрома Байконур. Проектировщиком стал Алексей Алексеевич Ниточкин. Он приезжал в Подлипки несколько раз и внимательно выслушивал все объяснения Королева, где, что и как должно быть расположено. Для наглядности Королев чертил на доске приблизительный план и уточнял специфику каждого будущего строения.

Возглавил стройку полковник Георгий Максимович Шубников, человек, отдавший себя казахской степи. Солдаты и офицеры не знали, что за объект им доверили строить. Когда кто-то из новичков пытался это вызнать, ему с усмешкой отвечали: «Строим стадион!» В секретных сводках руководству полигон назывался «Тайга», а его база на Камчатке – «Кама».

В «Тайге» не росло ни одно дерево – и никто не верил, что когда-нибудь вырастет. Верил в свой будущий город-сад только один человек – начальник стройки. И он победил и палящую летнюю сушь, и жестокий зимний мороз: удивляясь самой себе, зазеленела пустынная равнина молодыми деревьями. На каждом дереве белела табличка: имя того, кто следит за его поливом.

Многие отмечали, что характеры Шубникова и Королева в чем-то были схожи: оба прирожденные руководители, оба жили только работой и верили в нужность своего труда. «В общении с