Королев. Главный конструктор - Мария Стефановна Бушуева

подчиненными, – считал Голованов, – Шубников, пожалуй, посдержаннее Сергея Павловича, реже кричал, стучал кулаком по столу». «Королевского умения “заводить” самого себя и бесспорных актерских способностей Сергея Павловича Георгию Максимовичу не хватало», – добавлял он, в который раз опровергая свое же мнение, что Сергей Павлович – чистый технарь.

«При всей своей склонности к тому, чтобы пошуметь, за воротами, без куска хлеба он ни одного человека не оставил и вообще неприятностей непоправимых никому не причинил», – писал о Королеве Галлай.

Отношения с Шубниковым у Королева начались с горячего конфликта, отмеченного биографами. Сергей Павлович раскритиковал все, что попало ему на глаза, и грозно потребовал создания приличных бытовых условий для своих специалистов.

– А чем хуже мои специалисты, работающие на полигоне круглосуточно? – сурово сдвинув брови, спросил Шубников. – Почему для ваших я должен создавать особые условия?

Сергей Павлович начальника стройки зауважал: нашелся человек, способный противостоять его волевому давлению. После ядерной ракеты Р-5М авторитет Королева вырос так, что сам Никита Сергеевич Хрущев, глава правительства, приезжал в ОКБ Королева для получения информации о проекте межконтинентальной ракеты Р-7, так сказать, из первых рук.

Они понравились друг другу: Хрущев и Королев. Макет Р-7 произвел впечатление. Хрущев потирал руки и, довольно улыбаясь, говорил:

– Большое изделие вы задумали!

Но когда Королев стал рассказывать о замыслах Циолковского и о том, что ракета Р-7 сможет поднять в космическое пространство человека, Хрущев рассердился:

– Не до баек нам сейчас, Сергей Павлович!

Эх, подумал огорченно Королев, как далек их потолок от неба. После отъезда высоких гостей добавил печали Мишин:

– Слышал, Сергей, о Янгеле? Устинов выдвигает его на главную роль. Боюсь, потекут к нему деньги, а не к нам.

– Не паникуй раньше времени.

Воскресенский угадал: Королева уравновесили Янгелем. Но сверхмощные ракеты Янгеля были еще впереди, а Р-11 Королева уже приняли на вооружение, Р-5М способна была нести ядерный заряд, и полигон строился не ради Янгеля или молодого Челомея, еще одного потенциального конкурента, а ради королевской Р-7. Все видели: Королева теперь окружает ореол. Только что маршал Неделин убрал с должности начальника штаба полигона полковника А.С. Буцкого всего лишь за то, что Сергей Павлович был включен не в тот рейс самолета, летящего из Джусалы в Москву, и устроил «сцену у фонтана». Списки составлял Мрыкин, который, как замечал позднее Нестеренко[73], прекрасно знал «бюрократическую субординацию и капризы Королева, но не предупредил Буцкого и не нашел в себе мужества сказать, что списки составлял он, а не Буцкий». «Мне стало ясно, – добавляет генерал, – в какой зависимости от С.П. Королева находится и маршал Неделин».

Двигатель РД-107. Макет М 1:1. 1959–1972 годы

[Музей космонавтики]

Кого боялся Мрыкин – самого Королева, об особом положении которого знали уже все, или Неделина и Устинова – не столь важно. Сам факт примечателен: несколько лет назад Александр Григорьевич Мрыкин диктовал свои требования как главный заказчик от армии, а Королев перед ним отчитывался, ныне Мрыкин боится признаться, что вписал фамилию Главного конструктора не в тот список.

То, что Нестренко воспринял как «капризы», было у Королева скорее чувством собственного достоинства и еще в большей степени производственной необходимостью: Сергею Павловичу, отправленному не тем рейсом, пришлось ждать в Москве своих сотрудников – работа простаивала, что он всегда считал преступным. А чувство собственного достоинства проявлялось у него всегда. Биографы приводят такой факт: в Сталинграде (Волгограде), куда Королев и Пилюгин приехали «на свидание с женами», их сначала поселили в обшарпанном общежитского типа здании. Королев был оскорблен таким отношением – даже не к ним – к их женам, будь они с Пилюгиным одни, возможно, внимания на убогость обстановки он бы не обратил, расценив условия как «походные». Рассвирепев, он тут же набрал номер директора завода «Баррикады», специализирующегося на вооружении, Романа Анисимовича Туркова, и высказал свое возмущение. Турков приехал сам, очень спокойно выслушал Королева и переселил две пары в гостиницу люкс. Этот сильный спокойный человек понравился Королеву, позднее он перетянул Туркова в Подлипки, Роман Анисимович стал его заместителем по производству, а двумя годами позже директором завода № 88 и очень помогал Главному еще и на поле бытовых проблем: занимался жильем для сотрудников, детскими садами, яслями, школами, коммунальщиками, транспортом, городским снабжением…

Королев старался окружать себя людьми, проверенными им лично. Турков такую проверку выдержал еще в Сталинграде: с ним можно было работать. В Шубникове Сергей Павлович увидел тоже достойного партнера и сменил тактику: стал хвалить сделанное (а построено к его первому приезду было много чего) и уже после добрых слов завел снова разговор на тему полигонного быта «своих людей».

В сентябре начали рыть котлован под первый старт. «На котловане работали круглосуточно сотни самосвалов в три смены, десятки экскаваторов, бульдозеров и скреперов, – вспоминал генерал Нестеренко. – Сложность работы заключалась еще в том, что на глубине 10–15 м находился чрезвычайно плотный глинистый грунт, состоящий из серой и красной глины, плотной и вязкой, как свинец». А под глиной, которую извлекали с помощью взрывов, оказалась вода, и офицер-прораб Сергей Алексеенко предложил остановиться. Его тут же представили Главному конструктору, незадолго до этого прилетевшему на полигон: фамилию Королева не разглашали, ее знало только руководство. Полковник в отставке Алексеенко рассказывал, что подошедшему коренастому большеголовому человеку не в военной форме, а в шляпе и городском пальто он предложил начать устройство фундаментной плиты на достигнутой глубине.

«Сергей Павлович буквально стал трясти перед моим носом кулаком:

– Нет, ты мне выкопаешь котлован строго по проекту или будешь мыть золото очень далеко отсюда!»

Алексеенко, в отличие от Мрыкина, субординации еще не знал, поэтому ответил довольно резко: мол, чего огород городить, какая разница – метром меньше, метром больше. И тогда Королев, уже «спустивший пары», вынужденно объяснил:

«– Ракетная струя должна иметь длину свободного пробега не меньше половины высоты стартующей ракеты. В противном случае ракета не сойдет со старта или, сойдя, упадет рядом. Поэтому прошу: сделай все по проекту!»[74]

И сметливый прораб понял, так вот какой «стадион» они строят! Пришлось требования Главного выполнить.

В ускоренные сроки были проложены железные дороги и все бетонные подъездные пути, сети линий электропередачи и распределительных трансформаторных подстанций, построены кислородный завод, монтажный корпус (МИК) со всеми подсобными помещениями и многое другое.

«В связи с тем что сроки строительства были ограничены, пришлось развертывать одновременно строительство на всех площадках, – вспоминал генерал Нестеренко, – С раннего утра и до позднего вечера в полосе дорог на расстоянии 30 км от 10-й до 2-й площадки стояло сплошное облако пыли.