История Великого мятежа - Эдуард Гайд лорд Кларендон

благоразумно отказался его возглавить и, как и прежде, принял на себя начальство над кавалерией. Тогда же сэру Уильяму Вавассору, командовавшему всеми войсками в Южном Уэльсе (лорда Герберта убедили принять в расчет недовольство тамошних жителей и отказаться от этой должности или во всяком случае сделать вид), отправили распоряжение сосредоточиться близ Глостера со стороны леса, где, поскольку все мосты были разрушены, небольшой отряд мог бы надежно запереть неприятеля в городе и не допустить к нему подкреплений; что и было исполнено в течение двух дней. Итак, король увяз под Глостером, а его враги в Лондоне, пребывавшие в полном смятении, получили возможность перевести дух, успокоиться и более основательным, нежели они прежде могли надеяться, образом поискать спасительных средств, дабы выйти из положения, казавшегося тогда отчаянным и почти безнадежным, и достичь собственных целей.

Ужасная весть о сдаче Бристоля, доставленная Парламенту 31 июля — после его громких обещаний со дня на день уничтожить всю королевскую армию и его громадных денежных трат, при том что каждый очередной сбор или налог объявлялся последним — явилась страшным ударом для обеих Палат, прозвучав для них, как смертный приговор. В довершение всех бед в Кингстон, находившийся в восьми милях от Лондона, вернулся граф Эссекс со своим расстроенным и павшим духом воинством, которое он сам считал недостойным звания «армии». Казалось, война скоро закончится, и закончится совсем не так, как рассчитывали начавшие ее Палаты, ведь даже их главнокомандующий больше теперь рассуждал о защите собственной чести, а удовлетворения за прошлые обиды и хулы требовал гораздо решительнее, нежели набора новых войск и создания армии, способной спасти Парламент. Всякий упрекал соседа в нерасположении к миру, выказанном тогда, когда еще можно было добиться выгодных условий, и при этом превозносил собственную мудрость, ибо он-де еще в ту пору опасался, что дело может принять столь скверный оборот. Все внимательно читали последнюю декларацию короля и восхваляли ее как неопровержимое доказательство его доброты и милосердия, ведь недавние успехи и нынешнее могущество, позволяющее ему теперь получить едва ли не все, чего он только захочет, не вскружили ему голову. Напротив, — рассуждали англичане, — король подтвердил прежние свои обещания и торжественные обязательства защищать религию, законы и свободы королевства — иначе говоря, снова сделал то, что злобная клевета объясняла исключительно лишь отчаянным положением, в котором он тогда находился. И вот, когда его противники, устрашенные сознанием собственной вины, вообразили, будто неумолимый король задумал совершенно их уничтожить, Его Величество предложил все, что можно было по справедливости желать, показав себя не жаждущим кровавой мести государем, но снисходительным отцом, готовым простить даже самых непокорных своих детей. При такой перемене в умах лорды обсуждали единственно лишь средства к достижению мира. В верхней Палате не нашлось бы тогда и пяти членов, склонных продолжать войну, а граф Эссекс, ясно давший понять, как она ему опротивела, поддерживал самые тесные и деятельные связи с теми, кто всего настойчивее добивался примирения с королем. А потому 5 августа лорды потребовали устроить конференцию обеих Палат и объявили общинам, что они готовы послать королю мирные предложения, и надеются, что коммонеры их поддержат. < Предложения Верхней палаты сводились к следующему:

1. Немедленно распустить обе армии и просить Его Величество возвратиться к Парламенту.

2. Религиозные споры должны быть улажены по совету собрания богословов, состав которого определит Его Величество с согласия обеих Палат.

3. Начальство над милицией, крепостями и флотом передается в руки лиц, которых назначит Его Величество с одобрения Парламента; королю возвращаются все его доходы.

4. Все члены обеих Палат, исключенные лишь за то, что они отсутствовали на заседаниях или просто повиновались Его Величеству, должны быть восстановлены в своих правах.

5. Особы, объявленные делинквентами до 5 января 1642 года, должны быть преданы правосудию Парламента, все прочие -помилованы.

6. Следует принять Акт об амнистии за все действия, уже совершенные обеими сторонами. >

Отчет об этой конференции вызвал в Палате общин необыкновенно долгие и бурные прения, затянувшиеся до десяти часов вечера и занявшие затем еще один или даже два дня. Партия бешеных (а среди коммонеров по-прежнему оставалось немало людей более умеренных взглядов, которые всегда относились к ее действиям с глубочайшим отвращением, хотя из страха, по слабости характера или просто не находя лучшего выхода, продолжали посещать заседания) с яростной злобой отвергла самую мысль о переговорах с королем, не желая даже обсуждать какие-либо предложения на сей счет. < Приверженцы этой партии утверждали, что последние переговоры в Оксфорде не пошли на пользу делу Парламента, а новые переговоры нанесут ему еще больший ущерб, ведь положение Парламента с тех пор ухудшилось; что король объявил их мятежниками и отказался признавать Парламентом, и пока он не отменит свое решение, переговоры не имеют смысла; что они отправили в Шотландию посольство с просьбой о помощи, и это королевство уже готовится ее оказать со всей братской любовью, но если теперь откроется, что они вступили в переговоры с королем без ведома шотландцев, то последние сочтут это изменой, и всякая надежда на их содействие будет навсегда потеряна; что Сити изъявил готовность набрать войско для сэра Уильяма Уоллера, и прилегающие к Лондону графства готовы подняться, как один человек, благодаря чему граф Эссекс вскоре сможет выступить в поход с сильной армией - разговоры же о мире грозят погасить рвение, воспламеняющее ныне сердца народа.

И, однако, несмотря на все доводы непримиримой партии и крайнее неистовство речей, страх, порожденный успехами короля, сумел внушить ее противникам достаточное число аргументов. Они утверждали, что Палаты уже были наказаны на разрыв переговоров в Оксфорде (где могли добиться лучших условий, нежели те, на которые вправе рассчитывать теперь), а, упустив нынешнюю возможность, они еще более ухудшат свое положение; что помощь из Шотландии (если она вообще будет оказана, что не очевидно) едва ли спасет их от гибели, грозящей им в ближайшее время; что если простой народ хочет продолжения смуты, надеясь извлечь из нее выгоду,то именитые и состоятельные граждане Сити желают мира и отказываются давать деньги на войну, да и готовность простонародья рисковать жизнью также не стоит преувеличивать, ведь Эссекс отступил чуть ли не до стен Лондона как раз по недостатку охотников служить в его армии; что разумные предложения, сделанные сейчас королю, либо обеспечат прочный мир, после чего всякая нужда в армии исчезнет, либо, если Его Величество их отвергнет, позволит Палатам собрать больше денег и людей, чем любые ордонансы. Подобные доводы взяли верх, и > после жарких