Гражданин Бонапарт - Николай Алексеевич Троицкий

Абукире над французским флотом 1 августа 1798 г. (с. 194–195), отвёл не менее блестящей победе Наполеона при том же Абукире над турецкой армией 25 июля 1799 г. всего одну строку в сноске на с. 226, причём назвал эту победу «частичной».

Что касается фактов, то в основание своей версии Манфред приводил только один из них: Наполеон будто бы оставил свою Восточную армию «в крайне тяжёлом состоянии»[986]. Но ведь те же Стендаль и Лашук, Вандаль и Тарле оценивали состояние Восточной армии как «вполне удовлетворительное» и даже «прекрасное»[987], что подтверждает и ход событий в Египте после отъезда Наполеона. Оставленный в качестве главнокомандующего этой армией генерал Ж.Б. Клебер разгромил в битве при Гелиополисе 20 марта 1800 г. новую, 70-тысячную, турецкую армию и выгнал её остатки из Египта[988]. Только после того как Клебер пал от руки фанатика-убийцы и его заменил бездарный генерал Ж.Ф. Мену, французы стали терпеть в Египте поражения.

Кстати, почему Наполеон оставил вместо себя именно Клебера? Можно сказать — по старшинству. Из лучших генералов Восточной армии (таких как Дезе, Ланн, Мюрат, Бертье, Ренье) 46-летний Клебер был действительно старшим и по возрасту, и по военно-командному опыту: только он один из всех соратников Наполеона ещё до Египта командовал, причём неоднократно, армиями — Самбро-Маасской, Рейнской, 1-й Западной.

Обстоятельства, при которых главнокомандующий Бонапарт оставлял Восточную армию на попечение Клебера, позволяют негативно судить о воинской этике и человеческой порядочности главнокомандующего, что и делают некоторые, особенно английские историки. Дело в том, что перед отплытием из Египта, назначенным на 24 августа 1799 г., Наполеон 19 августа приказал своим ведущим генералам срочно прибыть в Александрию. Однако Дезе и Клебер не успели этого сделать. Наполеон, по его собственной версии, не мог задержаться с отплытием из Александрии, поскольку был замечен английский бриг, который следил за погрузкой в александрийском порту на четырёх французских судах каких-то людей с поклажей, а затем взял курс на Кипр с вероятной целью уведомить об этом английскую эскадру. Поэтому Наполеон, не теряя времени, «передал генералу Мену инструкции для генерала Клебера и приказ генералу Дезе вернуться во Францию, воспользовавшись зимней непогодой»[989].

Инструкции Клеберу были конкретны и обстоятельны: новый главнокомандующий должен был тщательно оберегать ключевые пункты обороны Египта — порт Александрию и крепость Аль-Ариш до прибытия (обязательного и скорого) подкреплений из Франции, «достаточных для восполнения потерь»[990]. «Если же вследствие непредвиденных обстоятельств, — прямо говорилось в заключение, — все усилия окажутся безрезультатными и вы до мая (1800 г. — Н.Т.) не получите ни помощи, ни известий из Франции и если, несмотря на все принятые меры, чума будет продолжаться и унесёт более полутора тысяч человек, <…> вы будете вправе заключить мир с Оттоманской Портой[991], даже если главным условием его будет эвакуация из Египта».

Таким образом, Клебер был наделён теми же фактически неограниченными (в пределах Египта) полномочиями, какие ранее имел сам Наполеон. А.3. Манфред усмотрел в словах Наполеона о возможной эвакуации из Египта «жгучий стыд» и неблаговидный ход с целью переложить на Клебера «выполнение этой тягостной и унизительной задачи»[992]. По мнению же Стендаля, Наполеон, поставивший перед собой куда более важную и трудную задачу — спасти Францию, не мог стыдиться своих инструкций ни перед армией, ни перед генералом Клебером; единственное, в чём можно его упрекнуть: «…он не учёл того, что Клебер мог быть убит, в результате чего командование перешло к бесталанному генералу Мену»[993].

Другое дело, что Наполеон вдруг поставил Клебера перед фактом его назначения главнокомандующим вместо себя, не обсудив его с ним в подробностях перед своим отъездом. Клебер и раньше недолюбливал слишком амбициозного и властолюбивого Бонапарта. Теперь же, уязвлённый бесцеремонностью его заочного назначения, он пришёл в ярость и 26 сентября 1799 г. обратился к Директории с жалобой на то, что «этот типчик» («ce petit bougre»), как он назвал Наполеона, оставил армию с пустой казной и долгом в 7 млн франков[994]. Эта жалоба Клебера была перехвачена англичанами. Директория её не получила. Но Наполеон узнает о ней из английских газет, уже будучи первым консулом Франции.

Судьба же самого Клебера оказалась трагической[995]. Он не сумел ладить, как это удавалось Наполеону, с мусульманскими шейхами, действовал излишне прямолинейно и жёстко, а когда приказал бить палками и заточить в тюрьму за непослушание шейха Эль-Садаля, тем самым восстановил против себя не только знать, но и простой люд Египта. В такой ситуации турецкий султан Селим III объявил Клебера «разрушителем религии пророка» и пообещал все земные блага тому, кто «во имя Аллаха» убьёт «разрушителя». 14 июня 1800 г. «волю Аллаха» исполнил 24-летний сирийский писец Сулейман Эль-Галеби.

В тот день Эль-Галеби, одетый в лохмотья, приблизился к генералу Клеберу, который шёл по центральной площади Каира в сопровождении лишь своего друга, архитектора Ж.-К. Протена. Писец рухнул перед генералом на колени, всем своим видом изображая мольбу о какой-то милости. Клебер нагнулся к нему и в тот же миг убийца вонзил ему в грудь кинжал. Клебер упал замертво со словами «меня убили…». Протен стал звать на помощь и тоже получил от убийцы кинжальный удар. Но спастись Эль-Галеби не удалось. Он был схвачен и подвергнут ужасной казни: ему сожгли правую руку и посадили его на кол, после чего он ещё жил четыре часа в жесточайших мучениях.

Заявление американского историка В. Слоона (без ссылки на какой-либо источник) о том, что Наполеон, будучи уже первым консулом, главой Французской республики, якобы отреагировал на смерть Клебера радостно: «Одним соперником меньше!»[996], едва ли кто из других специалистов примет всерьёз.

Простившись в Александрии со всеми своими генералами (кроме двух лучших — Дезе и Клебера), Наполеон обратился к армии, которую оставлял в Египте, с последним приказом. Текст его, как справедливо заметил Эмиль Людвиг, был, в отличие от всех предыдущих армейских приказов Наполеона, «сух и краток». Вот он: «Солдаты! Известия, полученные из Европы, побудили меня уехать во Францию. Я оставляю главнокомандующим армией генерала Клебера. Вы скоро получите вести обо мне[997]. Мне горько покидать солдат, которых я люблю, но это отсутствие будет только временным. Начальник, которого я оставляю вам, пользуется доверием правительства и моим»[998].

Если Клебер воспринял отъезд Наполеона с крайним раздражением, а другие генералы — озадаченно, но послушно, то солдатская масса, возможно, от уверенности, что Наполеон быстро съездит во Францию и обратно за