Анастас Микоян. От Ильича до Ильича. Четыре эпохи – одна судьба - Стас Намин

2

Смерть Сталина инициировала постепенный поворот в отношениях СССР и коммунистического Китая. Мао Цзэдун подчеркнуто уважительно относился к Сталину, но к Хрущеву такого отношения не проявил, хотя на словах и превозносил его в соответствии с традициями китайской дипломатии. Мао спокойно наблюдал за устранением Берии, за укреплением власти Хрущева и ослаблением позиций Маленкова[357]. Хрущев же ценил авторитет и опыт Мао и даже прислушивался к его советам, например, учел мнение Мао, когда принимал решение о военном подавлении венгерского мятежа. На деле же Мао в отношениях с СССР действовал сверхпрагматично, используя северного соседа как источник разнообразной помощи – финансовой, экономической и политической.

Перед официальным визитом Хрущева в Китай в 1954 году предварительные переговоры по экономическому блоку вопросов вел Микоян, а помогал ему заместитель министра внешней торговли К. Коваль. Китайская сторона выдвинула огромный список просьб и условий, причем отказалась предоставить письменный документ. Микоян понял, что выполнить все просьбы невозможно, однако Хрущев настаивал на том, чтобы помогать китайским коммунистам, невзирая на все расходы и сложности[358]. С большим трудом Микояну удалось, преодолев недовольство Хрущева, урезать список просьб и отложить выполнение части условий китайской стороны до 1960 года. В целом Микоян, несмотря на личное знакомство с Мао Цзэдуном, Чжоу Эньлаем и другими китайскими лидерами, уступил Хрущеву как первому лицу инициативу формирования отношений с КПК, хотя Хрущев в те годы имел мало опыта в вопросах внешней политики.

А. И. Микоян во время визита в Китай

Микоян сопровождал Хрущева в составе официальной делегации во время визита в Китай (сентябрь – декабрь 1954 года) и с сожалением наблюдал, как новый лидер СССР делает один неверный ход за другим. Щедрая помощь «китайским товарищам» возымела обратный эффект, была воспринята как слабость. Мао Цзэдун понял, что может вместо Сталина стать лидером мирового коммунистического движения, не считаясь с Хрущевым и вообще отодвинув компартию СССР на вторые роли. Это в конце концов понял и сам Хрущев, признавший после нескольких бесед с Мао, что «конфликт с Китаем неизбежен»4–1.

Н. С. Хрущев беседует с Мао Цзэдуном во время визита в Китай

Уместно будет предположить, что Анастас Микоян, констатировав грубые дипломатические ошибки Хрущева в Пекине, принял решение в дальнейшем по возможности брать на себя инициативу в определении внешней политики Советского Союза, чаще и настойчивее страховать своего лидера от перегибов, невыдержанности, излишней эмоциональности.

В итоге отношения с Китаем постепенно дали трещину (вряд ли по вине Хрущева). Мао обвинил советских коммунистов в ревизионизме и далее пошел своим путем. Дружба с Советским Союзом закончилась ссорой и прямым военным столкновением в марте 1969 года на острове Даманский.

3

РЕКОНСТРУКЦИЯ

1956 год. Сентябрь

Пекин

История знает случай, когда Анастас Микоян фактически оказал услугу Мао Цзэдуну, выступил его эмиссаром, доверенным лицом. Это случилось в сентябре 1956 года – тогда Микоян прибыл в Пекин во главе советской делегации для участия в VIII съезде КПК. (См.: Президиум ЦК КПСС. 1954–1964. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Постановления. Т. 2: Постановления. 1954–1958. М., 2006. С. 421–422.)

16 сентября во второй половине дня в Пекине состоялась беседа Микояна с Мао. Тот, начав разговор, упомянул о Северной Корее, на что Микоян тут же ответил:

– У меня есть отдельное поручение побеседовать с вами о ситуации в этой стране и действиях товарища Ким Ир Сена.

Мао чрезвычайно оживился.

– Так давайте сделаем это немедленно! Тем более что товарищ Ким Ир Сен не приехал к нам на съезд, хотя мы его приглашали.

– Нас тоже беспокоит ситуация в Северной Корее, – сказал Микоян. – У нас мало информации, от нас ее утаивают. Но мы знаем, что речь идет об отходе от ленинских норм партийной жизни[359].

– Это еще мягко сказано, – ответил Мао. – Товарищ Ким считает себя теперь самостоятельной фигурой. Он думает, что встал в один ряд с товарищем Сталиным и товарищем Мао Цзэдуном. Он арестовал многих надежных коммунистов, которых мы направили ему для помощи. Одних снял с постов, других исключил из партии, арестовал и казнил товарища Пак Хон Ена, министра иностранных дел, которого я лично знал как честного человека. Многие, не дожидаясь репрессий, вернулись в Китай. Как вы, должно быть, знаете, в самой Корее не очень любят и китайских корейцев, и советских корейцев, а товарищ Ким этим пользуется[360]. Он фактически разваливает партию, ведет дело к расколу.

Микоян ждал, что Мао упомянет и о судьбе своего старшего сына Мао Аньина, погибшего во время войны в Корее, но Мао не сказал об этом ни слова[361].

– Правильно ли я понял, – спросил Микоян, – что в будущем вы не видите Ким Ир Сена лидером Северной Кореи?

Мао покачал головой.

– Я не хочу его свергнуть, я хочу ему помочь[362].

– Мы готовы оказать вам поддержку, – сказал Микоян.

– Это будет очень кстати, – ответил Мао. – Мы будем благодарны вам, если вы передадите товарищу Киму некоторые рекомендации не только от лица коммунистов СССР, но и от лица китайских коммунистов. Вы, товарищ Микоян, могли бы встретиться с Ким Ир Сеном во главе совместной советско-китайской делегации.

А. И. Микоян ведет переговоры с Мао Цзэдуном

– Для меня это честь, – сразу же заявил Микоян. – У вас есть какие-то особые пожелания?

Мао размышлял несколько мгновений.

– Мы хотели бы, чтобы все, кого он изгнал, были восстановлены в партии и на прежних постах. Далее мы хотим, чтобы ЦК Трудовой партии Кореи публично признал свои ошибки и перегибы и в корейских газетах была опубликована информация об этом. И последнее: на всех встречах во избежание ошибок и недопонимания должны присутствовать послы Китая и Советского Союза, представитель китайской компартии и представитель корейских коммунистов, покинувших Северную Корею в результате ошибочных действий товарища Ким Ир Сена.

19 сентября китайская и советская делегации вылетели в Пхеньян на двух самолетах. На переговорах, длившихся несколько дней, и Микоян, и представлявший КПК маршал Пэн Дэхуай, на тот момент вице-премьер и министр обороны Китая, умудрились избежать прямой критики Ким Ир Сена, упирая на ошибки, допущенные коллективно всеми членами ЦК ТПК. Лишь единожды Микоян намекнул на возможное «освобождение» корейского лидера, рассказав о похожих случаях в Венгрии, Болгарии и Польше, и тут же успокоил собравшихся, заявив, что здесь речь о таком не идет. Но чуткий к подобным выпадам Ким Ир Сен, разумеется, услышал сигнал, и это ему не понравилось, как не понравился и сам факт визита незваных гостей. Еще корейцам показалось, что Микоян вел себя с ними высокомерно[363], однако негативное отношение к Микояну было сформировано скорее всего