Заклинатели войны - Ольга Владимировна Голотвина

Любовь другого человека к небесам сломала жизнь Эшшу...

Юноша тут же укорил себя за эту мысль. Хозяин своей жизни – только он сам, так? Незачем перекладывать свою вину на других. Нельзя вести себя недостойно, пусть даже наедине с самим собой. Лучше, пока сон не расплылся, попробовать его истолковать. Во снах Мать-Змея являет людям свою волю и даёт подсказки на будущее. А уж человеку решать, каким будет это будущее.

Он увидел себя маленьким. Это понятно. В беде человек ощущает себя уязвимым и беспомощным, как в детстве. Или, наоборот, уходит в светлые детские воспоминания, спасаясь от горестей взрослой жизни.

Он увидел своё первое испытание. Тоже понятно. Ему сейчас предстоит ещё одно. И никто, кроме Матери-Змеи, не знает, продолжится ли жизнь Эшшу – или оборвётся на восемнадцатом круге.

Он увидел Ташу́ра – и не узнал его. Что ж, ведь именно Ташур встретил его тогда возле жертвенника и сказал, что испытание завершено. Жреческая хитрость, последняя проверка. Если бы малыш, только-только переставший быть безымянным, обрадовался и, забыв обо всём, пошёл за добрым дядей к челноку – его навсегда увезли бы со Змеиного острова домой, на Ойшои. И отняли бы имя, ещё не подтверждённое обрядом. Пришлось бы мальчишке на будущий круг проходить испытание вновь: в поле, в море или в шахте. Жрецом бы ему не стать. Змеиный остров не даёт второй попытки.

Но мальчик отказался идти к челноку. Его ждали у мыса! Он обещал старшим, что пройдёт до жертвенника и обратно!

Ташур улыбнулся и сказал:

«Но ты же не обещал проделать этот путь в одиночку, верно? Мы пойдём вместе!»

И до самого мыса жрец рассказывал маленькому спутнику весёлые истории и отпугивал змей резким высоким свистом. К концу этого незабываемого, счастливого пути Эшшу научился точно копировать свист.

Первое умение, перенятое у Ташура!

А сколько всего было впереди... Первые упражнения во внушении, в наведении морока на врага (в этом Эшшу не преуспел, хотя и очень старался). Змеиные пляски, когда ты гибок, как «чудо-в-чешуе», и так же быстр (ой, как болело тело от упражнений!). Чтение путей светил (непонятно и не очень интересно: ходят светила по небу – и пускай себе ходят). Знание целебных и ядовитых трав (вот это было увлекательно). Распознавание голосов птиц и животных, подражание им (это давалось Эшшу легче всего).

И самое увлекательное – потрясающие, бередящие детскую душу рассказы о далёких землях. Пусть из чужих уст, от матросов-алонкеев дошли до жрецов рассказы о недостижимых чужих архипелагах – всё равно было невероятно интересно. А уж про свой архипелаг Фетти, про пять его островов Эшшу узнал всё, что смог.

Больше других жрецов с мальчиком занимался Ташур. Он заменил Эшшу отца, который погиб в море, когда малыш ещё на ноги не встал. Мать умерла позже, её лицо и голос сын всё-таки хранил в памяти. А отца – нет, не помнил. И когда пускал по волнам самодельные маленькие кораблики со съестным «грузом» (чтоб души родителей знали, что сын помнит о них), представлял себе отца с лицом Ташура.

Один круг счастья. Всего один круг.

А потом началась война.

Нет, она шла и раньше – где-то далеко, на большом острове, что назывался, как и архипелаг, Фетти. Мальчик знал, что там издавна жили две расы: на севере – вайтис, на юге – шаутис. С острова Аркон в 3060 году пришёл король Массимар, захотел подчинить себе вайтис. Чужая раса разбиралась, кто в ней главный. А при чём тут шаутис?

Оказалось, очень даже при чём...

Грянул 3062 год, чёрный и горький. Год, когда чужая война стала своей. Массимар захватил северную часть Фетти – и захотел весь остров. Но шаутис отказались признать власть короля.

Супруг Змеи, глава жрецов, сказал: «Сегодня Массимар возьмёт весь Фетти – завтра ступит на Ойшо́и. Это наша общая война. Шаутис с Ойшои придут на помощь братьям с Фетти».

Это были грозные дни. На Ойшои остались старики, дети и кормящие матери. Юноши, мужчины и сильные молодые женщины взяли в руки оружие. На рыбачьих судах, на «поплавках» с брёвнами по бокам, на лёгких плотах, на плетёных лодчонках шли они на Фетти. Наверное, светила, глядя с небес, решили, что внизу настало великое переселение муравьёв.

Вайтис не сумели бы так. Вайтис боятся моря. А шаутис – дети солёных волн. Они вплавь забираются так далеко, что берег не виден даже краешком. Они ножом выпускают потроха акуле. Они не так, как вайтис, нуждаются в пресной воде: поймал руками рыбу, съел сырою – и полегчало! Мать-Змея дала любимым детям сильные лёгкие, кожу, которую не так разъедает морская соль, и прозрачное веко, которое закрывает глаз, когда шаути ныряет. В воде никакой вайти не справится с шаути один на один.

А вот на земле вышло иначе. Вайтис умели делать оружие, которое с громом швыряет свинцовые шарики. На Ойшои мало мастеров по железу. На Фетти были неплохие кузнецы, но они уступали в умении своим северным соседям, от которых и переняли когда-то эту науку. Стрелять из трофейных ружей шаутис научились, делать их – нет.

Зато вайтис плохо разбираются в магии.

Конечно, почти все жрецы ушли на войну – как же без них? Ушёл и Ташур. Эшшу умолял взять его с собой: он крепкий, сильный, метко стреляет из духовой трубки! Но кто будет слушать мальчугана, прожившего лишь десять кругов?

Пришлось остаться в пещерном городе Змеиного острова.

Четыре круга, четыре невыносимо долгих круга – от одного сезона штормов до другого – шла война. Эшшу вместе со сверстниками долбил враз опостылевшие науки. Под присмотром дряхлых старцев отрабатывал гибкие движения змеиных плясок. А в сезон посева и жатвы все ученики отправлялись на Ойшои – там очень нужны были рабочие руки.

И всё это время Эшшу молил Мать-Змею, чтобы позволила учителю вернуться.

Владычица услышала просьбу мальчишки. Для Ташура война закончилась в середине четвёртого круга.

Жрец возвратился на Ойшои – изменившийся, мрачный, с припорошёнными болью глазами и согнутый чуть ли не вдвое: у него была повреждена спина, и лишь хороший лекарь смог спасти его от полной неподвижности.

Ташур не сразу поплыл на Змеиный остров. Он пришёл к старосте ближайшей деревни и спросил, какую работу ему дадут. Его отправили в коптильню, куда рыбаки свозили улов.

Эшшу тогда тоже работал на Ойшои,