Книги украшают жизнь. Как писать и читать о науке - Ричард Докинз

ней так. Ричард Суинберн пишет ясно. Видно, от чего он отталкивается. Видно также, куда он клонит, и есть нечто едва ли не очаровательное в том, как он любовно подкладывает сам себе банановую шкурку и окружает ее кольцом сходящихся стрелок с надписью: “Наступать сюда”.

Удивляет, что автор со столь ясным мышлением, как у Суинберна, сделал себе карьеру в качестве Ноллотовского профессора философии религии в Оксфорде. Богословие – область, в которой обычный путь к успеху – это обскурантизм, а любимый трюк – настаивать, что религия обладает собственным измерением (измерениями), совершенно отдельным от науки; наука и религия раскрывают разные виды истины, и нельзя использовать критерии одной, чтобы судить о другой; религия отвечает на вопросы, находящиеся за пределами компетенции науки.

Ричард Суинберн обходится без этих вялых околичностей. В первой главе у него разъясняется, что он подразумевает под Богом, существование которого планирует доказать, и это вовсе не смутный синоним Основания Всего Сущего или Братской Любви, а бодрый сверхъестественный разум, чье существование, если удастся его доказать, действительно будет иметь важное значение. Суинберн возвращается к более древней, более смелой и интеллектуально честной – иные скажут, безбашенной – теологии.

Суинберн амбициозен. Он не отступит в те немногие оставшиеся заповедники, куда пока не дотянулось научное объяснение. Он предлагает теистическое объяснение именно тем аспектам окружающего мира, где наука претендует на успех, и настаивает, что его объяснение лучше. Мало того – оно лучше по критерию, привлекательному для ученого: по простоте. Он выказывает свое великодушие, убедительно демонстрируя, почему мы должны всегда предпочитать простейшую гипотезу, отвечающую фактам. Но тут-то и кроется большая банановая шкурка. Совершив удивительный кульбит двоемыслия, Суинберн ухитряется убедить себя, что теистические объяснения суть простые объяснения.

Наука объясняет сложные вещи в категориях взаимодействия более простых вещей, в конечном итоге – взаимодействий элементарных частиц. Я считаю (и осмелюсь сказать, вы тоже) простой и красивой идею, что все сущее состоит из различных комбинаций элементарных частиц, которые, хотя и крайне многочисленны, принадлежат к небольшому, конечному ассортименту. Если мы проявляем скепсис, то скорее всего потому, что находим эту идею слишком простой. Но для Суинберна она вовсе не проста, как раз наоборот.

Правда, его логика очень странная. Учитывая, что количество частиц любого данного типа, скажем, электронов, велико, Суинберн считает слишком неправдоподобным совпадением, чтобы такое множество их имело одинаковые свойства. Один электрон – для него еще туда-сюда. Но миллиарды и миллиарды электронов, все с одинаковым свойствами – это вызывает у него недоверие. Для него было бы проще, естественнее, объяснимее, если бы все электроны отличались друг от друга. Что еще хуже, ни один электрон не должен естественным образом сохранять свои свойства более чем мгновение – ожидается, что он будет меняться прихотливым, случайным и мимолетным образом от момента к моменту. Нечто более постоянное (то, что мы с вами назовем более простым) требует специального объяснения. “Только потому, что электроны, кусочки меди и все прочие материальные объекты обладают теми же свойствами в XX веке, какими они обладали в XIX веке, вещи таковы, каковы они сейчас” (с. 42).

На сцене появляется Бог. Бог приходит на помощь, целенаправленно и постоянно поддерживая свойства всех этих миллиардов электронов и кусочков меди и нейтрализуя внутренне присущую им без этого склонность к беспорядочным и хаотичным флуктуациям. Вот почему, познакомившись с одним электроном, вы знакомитесь со всеми ними, вот почему все кусочки меди ведут себя как кусочки меди, и вот почему каждый электрон и каждый кусочек меди остается собой каждую микросекунду. Потому что Бог постоянно занимается каждой частицей, обуздывая ее бурные эксцессы и заставляя ее идти в ногу с ее коллегами, чтобы все они оставались одинаковы.

Да, и на случай, если вы зададите вопрос, как гипотеза, согласно которой Бог держит одновременно миллиард пальцев на миллиарде электронов, может быть простой гипотезой, ответ вот какой: Бог – просто единая сущность. Какая блестящая экономия объяснительных причин по сравнению со всеми этими миллиардами отдельных электронов, которые одинаковы просто потому, что так получилось!

Теизм утверждает, что бытие всякого сущего объекта вызвано и поддерживается единственной сущностью – Богом. Он также утверждает, что всякое свойство, которым обладает всякая сущность, обусловлено тем, что Бог повелел ему быть или допустил его бытие. Важное свойство простого объяснения – постулировать немногочисленные причины. В этом отношении не может быть более простого объяснения, чем то, которое постулирует лишь одну причину. Теизм проще, чем политеизм. И теизм постулирует в качестве единой причины лицо с бесконечным могуществом (Бог может сделать все логически возможное), бесконечным знанием (Бог знает все, что логически возможно знать) и бесконечной свободой. (с. 43)

Суинберн великодушно признает, что Бог не может осуществить действия, логически невозможные (и спасибо автору за такую сдержанность). При этом нет границ объяснительным целям, к которым прилагается бесконечное могущество Бога. Наука испытывает кое-какие трудности с объяснением Х? Не проблема. Не раздумывайте над Х. Бесконечное могущество Бога без усилий привлекается для объяснения Х (наряду со всем прочим), и это всегда в высшей степени простое объяснение, потому что, в конце концов, Бог только один. Что может быть проще?

Ну, в действительности практически что угодно. Бог, способный постоянно отслеживать и контролировать индивидуальное состояние каждой частицы во Вселенной, не будет простым. Его существование, следовательно, будет нуждаться в малой толике собственного объяснения (часто считается, что апеллировать к этому – дурной вкус, но Суинберн прямо-таки напрашивается на это, возлагая свои надежды на достоинства простоты). Что еще хуже (с точки зрения простоты), другие уголки титанического сознания Бога одновременно заняты деяниями, чувствами и молитвами каждого отдельно взятого человека. Ему даже, согласно Суинберну, приходится непрерывно решать не вмешиваться и не спасать нас чудесным образом, когда мы заболеваем раком. Это не годится, потому что “если бы Бог отвечал на большинство молитв об исцелении родственника от рака, тогда рак перестал бы быть для человечества проблемой, которую нужно решать”. И что тогда с нами стало бы?

Если это теология, возможно, коллеги профессора Суинберна поступают мудро, изъясняясь более туманно.

Небесные близнецы

Предисловие к комиксу “Иисус и Мо: Folie à Dieu”[188] (2013).

Где искать самые проницательные, остроумные, самые критически острые текущие комментарии на тему нелепостей современной религии – и даже некоторых нелепостей организованного противостояния современной религии? В книгах? В блогах? В печатной журналистике? На радио? На телевидении? На сайтах? Во всех этих медиа можно найти много как хорошего, так и плохого. Но если бы мне