Модернизация vs. война. Человек на Балканах накануне и во время Балканских войн (1912-1913) - Рашид Рашатович Субаев

признанию принципиальной невозможности осуществления условий старого секретного трактата, возобновленного всего за несколько месяцев до Второй балканской войны. В Вену от миссии в Бухаресте поступала тревожная информация о росте антиавстрийских настроений в стране, охвативших и офицерский корпус, и распространении слухов, что если не дни, то годы двуединой монархии сочтены. По мнению коменданта Бухареста генерала Сочека, 80% офицерского состава находились на стороне России. «Мысли румын, — заявил он военному атташе Семенову, — обращены не столько в сторону Бессарабии, откуда до них не доходит изъявлений недовольства и чувства сепаратизма, как в сторону Трансильвании, где живет сплошное трехмиллионное население родных им по крови и языку румын»{889}.

В январе 1914 г. к власти пришло либеральное правительство во главе с И.К. Брэтиану, склонное к сотрудничеству с Антантой. В первой же беседе с российским посланником С.А. Поклевским премьер, по словам дипломата, заверял его, что «с начала своей политической карьеры он всегда был сторонником искренней с нами дружбы» и совсем недавно способствовал совершению «благоприятного для России поворота в общественном мнении Румынии». Надвигался мировой военный пожар, и Поклевский затронул в разговоре и эту животрепещущую тему. Собеседник не стал уклоняться от ответа: если Россия хочет соблюдения Румынией нейтралитета и даже более этого, следует укрепить торговые и культурные связи. Брэтиану высказал также пожелание лично познакомиться с С.Д. Сазоновым. Последнего ждать долго не пришлось.

Весной 1914 г. антиавстрийские манифестации состоялись в Крайове, Турну-Северине, Джурджу, Яссах, Галаце, Фокшанах, Констанце и Синае. Габсбургский посланник О. Чернин пришел к выводу, что оный союзный договор превратился в простую и пустую бумажку{890}. Немецкий посланник Вальдъхаузен в декабре 1913 г. информировал руководство Аусамта: король Карл и лидер либералов И.К. Брэтиану заявили ему, что в существующей ситуации, когда вся общественность настроена против Австрии, она не пойдет вместе с нею в случае войны.

В июне 1914 г. царская яхта с Николаем II на борту бросила якорь в порту Констанцы. Императора сопровождал С.Д. Сазонов, явившегося на свидание короля Карла — И.К. Брэтиану. Российская сторона получила заверение, что Румыния ни с кем и ничем не связана и свободна в выборе союзников. С.Д. Сазонов поинтересовался позицией Румынии на случай австро-российской войны, до которой оставалось две недели. Ответ Брэтиану гласил: «Румыния никоим образом не обязана принять участие в какой-либо войне без того, чтобы ее личные интересы были прямо затронуты». Все будет зависеть от обстоятельств, которые побудили бы Россию прибегнуть к военным действиям. Интересы Румынии выражались тогда одним словом: Трансильвания, а помочь в присоединении этой области могла только Антанта, «Сердечное согласие» получало в свои руки большой дипломатический козырь. И все же российская сторона не обольщалась дружескими речами собеседников и пришла к выводу, подтвердившемуся в дальнейшем: Румыния будут выжидать, пока не определится победитель, и примкнет к нему{891}.

Разумеется, представителям Тройственного союза Брэтиану представил свидание в Констанце совсем в ином свете: обе стороны крайне озабочены сохранением мира на Балканах, чему и были посвящены их беседы. Вряд ли кого-либо сбила с толку подобная версия. О. Чернин продолжал свою надгробную песнь над почившим союзом с Румынией. Он счел, что свидание в Констанце ознаменовалось зарождением новой политики Румынии, которая отвечала намерениям России. Румынская общественность убеждена — двуединая монархия пребывает в «сумерках», и час ее гибели близок. Даже до сотрудников германской миссии дошли слухи о разговорах членов свиты императора с румынскими офицерами. Граф Апраксин будто бы заверил последних — пройдет год-два, и Румыния, при поддержке России, обретет вожделенную Трансильванию.

С.Д. Сазонов не ограничился переговорами в Констанце, а вместе с И.К. Брэтиану совершил автомобильную прогулку в Карпатских горах. Любознательные экскурсанты при этом пересекли границу с Венгрией и покатались по дорогам Трансильвании, что вызвало крайне нервную реакцию в Вене и Будапеште. Поскольку в Берлине реагировали на трансильванский вояж сдержаннее, немецкий аусамт получил от партнера по альянсу упрек за проявленную близорукость.

Но, в отличие от казуса с Болгарией, в отношениях с Румынией державы Центра не могли превзойти Антанту в выдаче обещаний будущего территориального расширения и затмить трансильванский соблазн.

В Бухаресте приведенная королем в Палате депутатов в речи с трона информация о встрече в Констанце была встречена аплодисментами представителей всех фракций. Румыния одобряла поворот в политике.

* * *

Первая реакция российской общественности на Межсоюзническую войну и Бухарестский мир несла на себе отпечаток душевного смятения. Мечталось о великом и прекрасном, о завершении процесса национального объединения, об укреплении независимости стран и упрочении их государственности, о сплочении балканцев в союз равноправных при строгом соблюдении баланса сил и интересов. Видение исчезло, грезы рассеялись. Участники союза рассорились при дележе освобожденных земель. Рывок болгарских лидеров к верховенству на Балканах дорого обошелся стране, соперники навязали ей жестокий и несправедливый мирный договор. В Софии урок не был извлечен, реваншистские силы привязали ее к коалиции Центральных держав и устремили страну к новой национальной катастрофе. Отсюда — унылые констатации в России в первых откликах на случившееся.

Но, обращаясь к смиренной прозе жизни, следует упомянуть и другое. Территориально расширившиеся, укрепившиеся Сербия, Черногория, Греция и новобранец в их среде Румыния закономерно оказались в лагере Антанты в годы Первой мировой войны. Позиции России на Балканах, и в первую очередь в Сербии и Черногории, сохранились прочные. Так можно ли говорить о ее неудаче, о поражении ее дипломатии в ходе Балканских войн?

Балканские войны 1912–1913 гг. и развитие общественного движения Югославии в Америке

Ю.В. Лобачева

Статья посвящена рассмотрению влияния событий Балканских войн на развитие общественного движения югославянских эмигрантов в Северной и Южной Америке. В ней предпринята попытка осветить общественно-политическую активность югославян (в основном сербов и хорватов) в указанном регионе в начале XX в. и ответить на вопросы: что представляло собой общественное движение югославян в Америке в то время? Как были восприняты переселенцами события Балканских войн? Как эти события повлияли на дальнейшее развитие деятельности эмигрантов?

Массовая эмиграция из югославянских областей Австро-Венгрии, Сербии и Черногории в Новый свет пришлась на последние десятилетия XIX и начало XX в. Самыми многочисленными группами в США были хорваты, словенцы, сербы и черногорцы. Подавляющее большинство переселенцев в Южной Америке составляли хорваты из Далмации, соседних островов и Дубровника, также там проживали сербы, черногорцы и немногочисленные уроженцы Герцеговины{892}.

Значительная часть эмигрантов рассчитывала как можно скорее поправить свое материальное положение и вернуться на родину. Однако необходимость выжить и адаптироваться в чужой среде, а также сохранить свои национальные и культурные