"Всего я и теперь не понимаю" - Александр Гладков

30 ноября

<...> Под вечер неожиданно приходит седой и совсем старый Сергей Иванович Павлухин, когда-то бабушкин управляющий. Его рассказы о Муроме50. Наш бывший дом в запустении. Сад и двор разрушены. Из 24 муромских церквей остались только древняя Козьмы и Демьяна и Никола Набережный. В городе более 100.000 населения (когда мы уезжали 15 лет назад, было около 20.000). Вокруг города военные стройки. Секретный химический завод под лесом. Рядом большие лагеря з/к. Старых муромлян в городе почти нет. Всё новые, из деревни, а магазины еще зовут именами старых владельцев: «Вощининский» и т.п. Кладбище, где лежат предки и брат Юра, застроено военным городком <...>

Декабрь

1 декабря

<...> В брокгаузовском издании Пушкина наткнулся на статью о Дуровой С.Венгерова «Русская Шарлотта Кордэ» (том IV, стр. 358). В числе прочего он пишет: «Достаточно известно, что в основе “подвига” Дуровой лежала просто амурная история»... Статья трезвая, дегероизирующая легенду.

Перечитывал сделанное в пьесе. Сейчас у меня на эту работу вся жизненная ставка. Я не боюсь, что не хватит таланта, но хватит ли выдержки, мужества, решимости поставить точку и, не краснея, пойти торговать сделанной вещью? Это необходимо для себя, для семьи, для Льва, наконец! <...>

3 декабря

<...> Днем в Москве мама. Ходим с ней за покупками для посылки Льву. Снова слух о том, что наш дом сломают, так как на это место предполагается передвинуть теперешний Институт Маркса и Энгельса (Щукинский особняк). Это печально <...>

4 декабря

Да, в доме нашем все говорят, что его будут ломать. Музей изобразительных искусств решено передвинуть на Гоголевский бульвар (через два квартала), а Институт Маркса и Энгельса с дороги в сторону, на место Щукинского особняка (а не так, как рассказала мама), который будет разрушен вместе с нашим домом. Это очень плохо, т.к. мало шансов получить другую квартиру в компенсацию. Возможна надстройка на Мерзляковском, но сомнительно, получат ли разрешение. Еще одна тревога над головой... <...>

15 декабря

<...> Сегодня в 5 ч. утра кончил переписку 1-го акта. Всего я писал его 50 дней (с 24 октября), собственно, только половину этих дней я писал, а, может быть, и того меньше. Но и в дни, когда не притрагивался к рукописи, она сидела у меня в голове. 1-й акт очень велик. В нем 1100 рифмованных строк.

Идея — написать драму из жизни композитора Алябьева: бретёра, картежника, ссыльного. Какой фон!

Может быть, ввести в мою пьесу бригадира Жерара, того самого, конан-дойлевского51? Он в ее духе фигура.

Придумал рефрен к гусарской песне: «Давным-давно...»

Придумал ввести Нурина в 3-й акт.

Мемориальная доска на доме №17 по Смоленскому бульвару, где с 1934 по 1980 год жил Э.П.Гарин

Кажется, мотор начинает разогреваться...

17 декабря

Смотрю в кино б. «Прага» хронику о пребывании Молотова в Берлине. Страшно интересно. Фашисты импозантны, особенно Риббентроп. Молотов, идя с вокзала к почетному караулу, поправляет галстук. Кадр с Гитлером снят очень темным. Красив обтекаемый паровоз, ведший состав, на котором приехал Молотов <...>

18 декабря

<...> Все еще мороз. Выходил только за газетами и хлебом. На Арбатской площади в булочной прелестная продавщица, которая мне уже улыбается, несмотря на мою бороду <...>

Сегодня сделал 140 строк из 4-го акта. Совсем недурно, особенно если учесть трудность начала. И, кажется, неплохо! Поставил себе трудное задание: написать к Новому году весь 4-й акт. Сценарий ясен совершенно.

19 декабря

У меня насморк и болит голова. В Москве отец.

Утром приходит Тюленев. Он работает шофером на грузовике. С женой разошелся. Рассказывал, как они (шоферы) воруют вместе с кладовщиками продукты. Вместо 600 р. он летом зарабатывал по 3000 в месяц. Он так же придурковато-хитер. Фаина Алтышева в тюрьме за прогул <...>

26 декабря

<...> К.Н.Виноградская вышла замуж за молодого человека <...>. Маргарита Барская, ставшая шизофреничкой после ареста Радека и своих неудач, в прошлом году выбросилась из окна 7-го этажа52 <...>

29 декабря

Посылаю телеграмму Льву.

Днем в Москве отец. Снова тяжелые разговоры. Он хочет продавать квартиру. Что я могу ему посулить? Почему он должен верить в мою комедию в стихах? Конечно, он меня считает, в лучшем случае, фантазером. <...>

31 декабря

Внезапно под Новый год наступил сильный мороз. Еще днем было ниже 24 по Реомюру. <...>

Мемориальная доска на доме №12 в Брюсовском переулке, где ныне находится Музей-квартира В.Э.Мейерхольда

Новый год буду встречать снова за письменным столом, хотя и было несколько приглашений.

Рано утром ко мне явился Туманов, потом я работал в читальне, затем дома. В 10 часов вечера иду на телеграф (о, какая там веселая суета!) и посылаю телеграммы нашим, Тане Евтеевой, Маше и Алле...

Последние дни на бульварах продавали елки и за ними стояли огромные очереди.

Не знаю, успею ли я закончить, как хотел, начерно до 1941 года 4-й акт. Вчерашний разговор с Пулькиным у меня оставил странный и неприятный осадок. Он невменяем от забот и трудов — я это понимаю, но как быть мне? Теперь он уже стал говорить, что пьеса «не его». С этим спорить трудно. Пять шестых сюжета я придумал один, наедине, и еще одну шестую тоже я, в разговорах с ним, замысел мне принадлежит целиком, и вот я уже написал начерно текст почти 2-х актов, а он не написал ничего, кроме 8 строчек. Сотрудничество с Иваном мне было нужно, чтобы отважиться на такую большую работу, а сейчас я уже почувствовал свои силы и перестал робеть. Ну, посмотрим... <...>

Кончающийся год был, пожалуй, самым необычайным по событиям историческим и военным за многие десятилетия.

Весь год мы читали газеты как потрясающий исторический роман... Захват Германией Норвегии, Дании, Бельгии и Голландии. Разгром и капитуляция Франции. Завершение нашей войны с Финляндией. Новый полуфашистский режим во Франции. Присоединение к Советскому Союзу Литвы, Латвии и Эстонии, Бессарабии, Сев. Буковины. Смерть Чемберлена. Смерть Троцкого. Переизбранье на третий срок Рузвельта. Пакт Германии, Италии и Японии. Победы над Италией в Египте англичан и в Албании греков. У нас внутри: закон о прогулах и опозданиях и праве перехода на другую работу, создание трудовых резервов и ремесленных училищ, введенье платы за обучение, кампания в литературе с запрещеньем ряда пьес и фильмов, юбилей Маяковского...

Сейчас без десяти двенадцать. Я сижу